Подумав, я вернулся к двери подъезда и подобрал этот огрызок. И только после этого подошел к своей двери, снова потряс связкой, освобождая нужный мне ключ, и смело открыл дверь.

Сразу за дверью, широко улыбаясь, стоял крепкий мужик примерно моего возраста или чуть постарше в черной униформе, которую носят бойцы СОБРа, в бронежилете и держал в руке опущенным вниз пистолет-пулемет «ПП-2000» с глушителем. Хотя этот пистолет-пулемет и проходил испытания в спецназе ГРУ, создавался он изначально для полиции и спецслужб по заказу МВД, считался почти идеальным оружием для боя в городских условиях. Правда, и в полевых условиях, и в горных, и в лесных это оружие зарекомендовало себя неплохо. Я сам, признаюсь, с ним не воевал, мне только доверяли его пару раз, чтобы пострелять в свое удовольствие, дабы получить понятие об этом оружии.

– Заходи, гостем будешь… – сказал мужчина, чьи погоны скрывал бронежилет и «разгрузка» с большими чем-то набитыми карманами.

– Я вообще-то предпочитаю в своей квартире быть хозяином, а не гостем, – ответил я намеренно неуверенно. – Но если уж приглашают, почему бы не войти…

Мужчина попятился, наступив при этом на ногу одному из двух своих напарников, которые тоже пожелали меня встретить в прихожей.

Выманивать их не пришлось. Сами по глупости двинулись мне навстречу.

– А нас пугали, говорили, что он буйный, людей уродует… – из-за плеча первого молодым голосом сказал другой.

Они сразу допустили непростительную ошибку – не включили свет. Так они даже не поймут, почему они вдруг теряют сознание. Впрочем, при свете они тоже не успели бы понять. Но в полумраке мне было легче работать. Я с этой обстановкой прекрасно знаком, знаю расстояние от стены до стены и от двери до стены.

– Так какого хрена вам, господа неуважаемые, надо в моей квартире? – спросил я строго, но с улыбкой, которой разбавил концентрацию их внимания и в дополнение небрежно сунул руку в карман. Это всегда противника расслабляет.

Вытащить оттуда, скажем, пистолет я не должен был. Они понимают прекрасно, что отставной офицер спецназа не будет носить пистолет в мелком кармане куртки, откуда оружие просто-напросто может вывалиться. Мое движение выглядело интуитивным, несуетливым и опасения не внушало. Даже, наоборот, показывало мое нежелание обострять ситуацию.

– Нас попросили тебя, капитан, задержать и доставить в СИЗО[3]. А утром с тобой следак говорить будет. Если доживешь до утра. А то тебя в общей камере ждут не дождутся. Многие интерес к твоей особе имеют.

Это была уже угроза, и угроза нехорошая. Если какой-то следователь интересуется моей персоной, он вполне может поговорить со мной в любое время, без запирания меня в камеру, тем более в общую.

– Попросили или приказали? – поинтересовался я невнятно, словно бы в растерянности и с откровенным огорчением в голосе, чем расслаблял их еще сильнее. Мне, конечно, хотелось разобраться, за что меня намереваются задержать, что за следователь отдал такое распоряжение и почему меня хотят упрятать в общую камеру. Хотя я и не мент, но частных детективов тоже берегут от мести уголовной братии. А если хотят запереть в общую камеру, значит, это какая-то месть одновременно с двух сторон – и уголовного мира, где были люди, желающие мне отомстить, и подчиненных этим людям правоохранителей, что само по себе в наше время совсем не нонсенс.

– А тебе какая разница! Приказали… Попросили…

– Если попросили, а вы не сможете этого сделать, это вам может сойти с рук. А если приказали, а вы не сможете – дело хуже. Кроме того, приказ должен иметь обеспеченное законом основание, а просьба может носить частный характер.