Я удар не отбивал, хотя мог бы просто направить его мимо своей головы легким касанием кисти. Я пошел дальше. Движением кисти направив удар мимо головы и развернув свой корпус параллельно направлению удара, позволил «центнеру» «провалиться» как можно глубже. И не убрал свою руку, а, напротив, захватил его за рукав рядом с кистью и повел руку вниз, одновременно отбивающей рукой осуществляя сильное давление на локоть. Чтобы рука не сломалась, «центнер», уже начав подвывать от боли в суставах, вынужден был согнуться, перевернуться и всей своей широкой спиной плюхнуться на пол.

По большому счету, это был прием по системе айкидо, доработанный до боевого уровня в системе Кадочникова, которая в значительной степени используется при подготовке в спецназе ГРУ. Правда, с той разницей, что в спецназе, где изучают аспекты «рукопашки», еще отработано и добивание противника. И я показал удар каблуком в челюсть лежащему на спине противнику, самой челюсти не коснувшись. А потом наметил удар каблуком в печень. Вообще-то я мог сразу слегка дернуть вверх его руку, и тогда он сам упал бы всем своим весом себе на печень. И сам бы себя этим надолго отключил. И даже под угрозой убийства не смог бы подняться. Но при этом обязательно пострадала бы его вывернутая рука. А мне сейчас было ни к чему ослаблять полицейский патруль небоевыми потерями.

– Вот это и есть не сопротивление, не схватка, а управление противником. Я управлял, сынок, твоим телом вместо тебя и заставил тебя кувыркнуться. И не моя вина, что тебя не научили правильно падать. Подыши глубоко, переведи дыхание.

«Центнер» встал на четвереньки и тяжело задышал.

Как раз в этот момент трижды подряд блеснула вспышка фотокамеры. Эксперт снимал тело убитой Лидии Мальцевой. Капитан Колбасников первым сообразил, что мы не тем занимаемся.

– Сержант, свободен! Уведи своих людей и не мешай следствию.

Работа началась. Патологоанатом Владимир Владимирович осматривал труп, запуская пальцы в тонких резиновых перчатках в рану на лбу.

– Когда совершено убийство? – спросил следователь, имени которого я не знал.

– Пока могу сказать только предположительно. Но не менее полутора-двух часов назад.

– Она мне позвонила и пригласила к себе, – я посмотрел на часы, – пятьдесят минут назад. Даже сорок восемь минут, если быть точным…

– Капитан частного сыска опять желает спорить с судмедэкспертизой, – сначала простонал, а потом недовольно цыкнул патологоанатом, с которым мы часто не сходились во мнении в прошлом расследовании. – Здесь я скажу конкретно. Не знаю уж, кто вам звонил, Тимофей Сергеевич, но она могла вам позвонить только с того света…

Когда я вышел из подъезда, то удивился, что полицейский «уазик» еще не уехал, патрульные стоят около «Газели» дежурной оперативной бригады, беседуя с водителем. Здесь же был и второй водитель, с «Газели» судебно-медицинской экспертизы. Но патрульные, заметив меня, сразу шагнули навстречу. Только их водитель остался рядом с «Газелью».

– Извините, мы сразу не поняли, кто вы… – сказал сержант и почесал раструбом своего «тупорылого»[2] автомата нос.

– А кто я?

– Капитан частного сыска? – с надеждой в голосе поинтересовался «центнер».

– Да, иногда меня так зовут. Только не надо стрелять себе в нос. У тебя автомат с предохранителя снят. Как ты нам показывал, когда убеждал меня, что тебе недолго его снять, так и оставил.

– Ничего, перезаряжу… – успокоил меня сержант. Вопрос оторванного возможной очередью носа его, кажется, мало волновал.

– Дело хозяйское, – усмехнулся я. – Ко мне вопросы есть?