В такой манере все и продолжалось, но Бекстрём уже закрыл глаза и немного замешкался, прежде чем нашел кнопку выключения.

Потом он быстро надел старый тренировочный комбинезон с эмблемой пикета, полученный, когда он был на курсах с гориллами из силовых подразделений, поскольку какая-то светлая голова из полицейского руководства решила, что им, возможно, придется сотрудничать в случае возможной чрезвычайной ситуации.

«Кто, черт побери, в подобном случае обратится к таким», – размышлял Бекстрём в то время, как не без труда зашнуровал свои только что купленные кроссовки, собираясь прогуляться по Кунгсхольмену.

Два часа спустя он вернулся, и, как раз когда вставлял ключ в замок своей двери, его озарило.

«Вот оно в чем дело, – подумал Бекстрём. – Чертов гений в белом халате придумал все с похмелья, и, если есть какая-то справедливость в этом мире, он должен повеситься на собственных кишках».

Только спиртное, никакой жратвы. Тогда кровеносные сосуды будут промыты, как горные ручьи весной, озарило его. И не надо быть доктором, чтобы прийти к такому выводу. Любой думающий человек знает ведь, что алкоголь вообще лучшее средство для расслабления из всех существующих.

Сказано – сделано, и еще через две минуты он позвонил в дверь своему соседу, бывшему боссу с телевидения.

– Ты разве не в отпуске, – пробормотал тот, стоя со стаканом замечательного солодового виски Бекстрёма в руке.

– Попросили задержаться на несколько дней, – солгал Бекстрём, – поэтому сейчас меня интересует, не мог бы я выкупить назад немного из того, что продал тебе накануне. Вполне хватит одной бутылки. Лучше немного солодового виски, если у тебя еще осталось, – добавил он и скосился на стакан в руке телевизионщика.

– Сделки не имеют обратной силы, – пробормотал телевизионный шеф и покачал головой. – Проданное тоже не возвращается.

Потом он просто-напросто закрыл дверь и запер замок на два оборота.

Бекстрём попытался уговорить его через щель для почты, но в качестве единственного аргумента телебосс захлопнул и внутреннюю дверь тоже.

В такой ситуации даже Бекстрёму пришлось сдаться. Он поплелся к себе в квартиру. Еще раз принял душ, почистил зубы и проглотил три таблетки, которые придурочный доктор выписал ему: одну коричневую, одну синюю и одну лиловую. Потом залез в койку. Выключил лампу, никакого прощального письма он ведь не собирался писать, и заснул так, словно кто-то ударил его по голове крышкой от кастрюли.

Когда Бекстрём проснулся, на часах было четыре утра. С ясного голубого неба безжалостно светило солнце, и он чувствовал себя даже хуже, чем когда заснул предыдущим вечером.

Он сварил себе черный кофе и сразу выпил три чашки. Запихал в себя остатки овощей и закончил бутылкой минеральной воды. Потом сразу вышел на улицу и проделал пешком весь путь до здания полиции в Сольне.

Погода стояла такая же дьявольская, как и накануне, и температура не поднялась пока выше двадцати лишь по той простой причине, что была еще ночь. Он добрался до работы, когда едва перевалило за шесть. Еле держась на ногах от усталости и испытывая огромное желание поспать и поесть. Один в целом здании, поскольку все его ленивые и недалекие коллеги храпели дома в своих постелях.

«Надо забраться куда-нибудь, где я смогу вздремнуть», – подумал Бекстрём. И, странствуя наугад, он в конце концов оказался в расположенном в подвале гараже.

– Черт, ну и видок у тебя, Бекстрём, – сказал находившийся там охранник и вытер пальцы о комбинезон, прежде чем протянул вымазанную машинным маслом руку.