– Вижу, что вы детально изучили состояние дел обоих предпринимателей и их деловые отношения, – одобрила я.

– Разумеется! – Волков самодовольно хмыкнул. – Я для этого здесь и сижу. Так что никакого резона устранять Павлова у Анненкова не было.

– А как насчет политической деятельности? Они оба баллотировались в депутаты Законодательного собрания. И оба делали это впервые. Тут прямая конкуренция просматривается. Обоих сразу вряд ли бы выбрали.

– Да, но Анненков еще за двенадцать дней до смерти Павлова снял свою кандидатуру.

– А причины вам известны?

– Передумал, он имеет на это право. Нехватка времени или просто осознал, что это, как говорится, не его.

– Слишком все просто у вас, Олег Романович!

– А вы, напротив, все усложняете, Татьяна Александровна. Никакой политической или конкурентской подоплеки здесь нет. Уж поверьте, такой серьезный человек, как Кирилл Анненков, сумел бы более аккуратно избавиться от нежелательной персоны.

– Но и такой серьезный человек, как Андрей Павлов, не стал бы устраивать разборки с маханием огнестрельным оружием в собственном доме, – парировала я.

– Ну… состояние аффекта никто не отменял, – закатив глаза, произнес Волков.

– Вы разговаривали с Анненковым? – спросила я вместо ответа.

– Да, он сам мне звонил на следующий день после убийства. Сказал, что очень переживает, что готов оказать посильную помощь, и просил найти виновного как можно скорее. Они же два последних динозавра оставались, – не удержался от глупой шутки следователь, – а теперь он один-одинешенек.

– Да, и теперь весь авторынок можно к рукам прибрать, – добавила я.

Волков с досадой отмахнулся.

– Татьяна, сейчас не те времена. Эпоха монополистов прошла. Молодые прыткие предприниматели наступают, есть возможности работать по франшизам и так далее и тому подобное. Анненков не так глуп, чтобы пытаться вернуть то, что вернуть невозможно.

В этот момент следователю позвонили по внутреннему телефону.

Поговорив, Волков извиняющимся тоном попросил меня закончить беседу, так как его вызывают к руководству. Я особенно не огорчилась.

– Спасибо за уделенное время, Олег Романович. Надолго не прощаюсь. Всего доброго!

– Всего хорошего, Татьяна Александровна! Буду рад встрече, – нагло соврал он и закрыл за мной дверь.

Я села в машину и позвонила Насте.

Девушка моментально сняла трубку, словно только и ждала моего звонка.

– Да, Татьяна! Уже нашли что-нибудь? – взволнованно спросила она.

– Настя, прости, но я занимаюсь этим делом только три часа. Так быстро даже кошки не родятся. Но ты мне можешь помочь ускорить расследование.

– Что я должна сделать? – с готовностью спросила девушка.

– Вам уже объявляли завещание?

– Ммм… я не в курсе, мне никто ничего не говорил. Это мама должна знать.

– Маму оставим на потом. А скажи, Настя, у вас есть семейный адвокат?

– Есть. Папа не так давно приглашал его в гости к нам в коттедж. Они долго что-то в кабинете обсуждали. Я запомнила, потому что папа, когда представлял его нам с матерью, что-то такое упомянул, вроде «приводит в порядок мои дела».

– Отлично! Назовешь его имя и фамилию?

Настя на несколько секунд задумалась.

– Имя – Борис, это я точно запомнила… А фамилия… не помню, чтобы папа ее произносил, – расстроенно закончила Настя.

– Ну что ж, это уже кое-что, – подбодрила я девушку.

У меня возник шанс обрадовать следователя Волкова.

Я вышла из машины, подошла к крыльцу РОВД и закурила.

Мой расчет отказался верным, меньше чем через минуту из фойе вышел Олег Романович собственной персоной. Видимо, пронаблюдал в окно, как я сажусь в машину, и пошел ни к какому ни начальству, а утолять никотиновый голод.