На этой фразе я проснулась, охваченная ужасом. Мать казалась такой настоящей, такой живой, что по спине поползли мурашки. Младшая моя сестренка спала как ни в чем не бывало, но я поняла, что уже не усну, и спустилась вниз.

Почему-то вспомнилось, как весной я точно так же проснулась от кошмаров, а на кухне сидел Марьян, и его присутствие было гарантией того, что со мной ничего не случится. Теперь же наоборот, мой Марьян представлял для меня и для Матвея реальную угрозу.

Я поняла, что мне необходимо выпить кофе, и включила чайник. Надо выпить кофе, иначе мрачные мысли сожрут меня не хуже могильных червей, о которых упоминала мать.

Появился Матвей, взъерошенный, в стареньких шортах и футболке. Я глянула на его ноги и ахнула.

– Что с тобой было? – проговорила, разглядывая длинные шрамы на его голенях.

– Не помню. Видимо, с кем-то подрался, пока был медведем.

– Это не укусы животных. Это ровные разрезы, словно кто-то специально наносил раны. Как ты можешь ничего не помнить?

Матвей мрачно пожал плечами.

– По-моему, это колдовство, – сказала я. – Найти бы того, кто его снимет…

– Мы не обращаемся к гадалкам и ворожеям, это запрещено. От этого только больше проблем, – хмуро сказал Матвей.

– Как же мы вернем тебе память?

– Надо найти способ без колдовства. И мы его найдем.

Легко сказать, сложнее сделать.

Утром мы поехали в большой город, чтобы встретится с Кристиной. Поехали вдвоем, оставив Снежанку на хозяйстве, и в этот раз такси вызывать не стали. Матвей предложил воспользоваться его новенькой и красивой машиной.

Кристина была тоненькой и очень симпатичной. Ее длинные черные волосы спускались до самой попы, а трогательная челка лишь подчеркивала глубину темно-синих глаз.

– Почему ты решила обратиться к нам? – спросил Матвей, когда мы устроились за уединенным столиком.

На нас не было браслетов-оберегов, теперь они не имели смысла, ведь кланы хорошо знали потомков Новицких и Левандовских. Потому Кристина какое-то время удивленно таращилась на разноглазого черноволосого Матвея, на его кожаные браслеты и выкрашенные черным ногти, потом перевела взгляд на меня, икнула и залепетала детским голоском:

– Ну… Я подумала, что если ты и твой парень… ну… если вы разбираетесь во всяких древних штучках, то, возможно, поможете и с этим. Потому что перед тем как пропасть, Даринка написала мне. Видите ли, она из очень строгой семьи. Мама и папа всегда ругали ее за всякую мелочь, и она должна была каждый день отзваниваться родителям и рассказывать, как у нее дела. А тут нет ее уже несколько дней, и дядя Павло позвонил мне и попросил найти Даринку и отругать. Сказал, что иначе сам приедет. – Кристина отпила немного кока-колы из бумажного стаканчика и продолжила свой рассказ: – Ну вот. А ее, Дарины, нигде нет. В комнате у нее пусто, никто не ночует. Подруг у нее нет. И последний раз она мне писала в понедельник. Похвасталась, что сидит в «Шоколадной майстерне» и рядом – подруга. После выложила в сторис себя, а потом пришла та фотография книги. Дарина написала, что боится, что книга странная и что ей надо что-то важное сделать. А после – все. Ни одного сообщения, и телефон все время выключен.

– Ты можешь показать, что она тебе написала? – попросил Матвей.

Кристина показала. Ничего особенного, вся та же фотка с Желанной и короткое сообщение девушки, что ей страшно и надо сделать кое-что важное, а потом она будет свободна.

– Мирослава, поищи аккаунт Дарины. Может, там есть еще какие-то фотки? Что-то, что нам поможет, – попросил Матвей.

Я быстро нашла аккаунт Дарины Рыбалко – светленькая девушка с зеленоватыми испуганными глазами и маленьким аккуратным подбородочком. Самая обычная милая девушка, ничего особенного. Фоток у нее оказалось немного, да и фотограф из нее был никудышный. Сплошные кривые селфи на фоне школьных стен или фотки еды – гамбургеров и кофе в пластиковых стаканчиках.