- Я обидел ее. Надругался над своей девочкой, - просипел он, завидев меня. – Что теперь делать, Сержио? – уставился он  пьяными глазами.

- Во-первых, перестать пить, - рыкнул я, забирая бутылку. – От виски толку мало, отец, - более примирительно заявил я. – Ты же принял какие-то сомнительные таблетки. Кто знает, как они повлияют на твои сердце и печень. И какую реакцию дадут под воздействием алкоголя.

- Ты прав, малыш, - криво усмехнулся отец, отставляя прочь бутылку.

Я помог ему встать и повел к выходу.

- Давай поднимемся по потайной лестнице, - пробурчал он, направляясь к точно такому же зеркалу, висевшему в кабинете.

- Дверь вашей спальни заперта изнутри, - прошептал я. – Наверное, Кьяра закрыла.

Отец мотнул головой, давая понять, что я ошибаюсь.

- Нет, я запер перед отъездом в Венецию. Не хотел, чтобы прислуга там шлялась.

- Тогда пойдем через главный вход, - попытался вразумить я отца. – Ты откроешь мне зеркальную дверь, а сам ляжешь на диване в гостиной. А я постараюсь утешить Кьяру…

- Она плачет?

- Рыдает, - зло бросил я, сгорая от нетерпения врезать отцу по носу и поскорее обнять свою девочку.

- Пойдем, - кивнул, соглашаясь, отец. – Хороший план, сынок! А мне предстоит подумать, как искупить вину перед женой. Обычные бриллианты тут совершенно не годятся.

- Ну конечно, - согласился я. – Ты прав, папа! Нужно постараться вернуть любовь Кьяры.

- Я – дурак, - взвыл папаша. – Потерял голову от ревности. А тут еще этот Манчини раздевает мою жену глазами, а она пялится на него. Ведь все для нее, Сержио! А она… Стоило появиться молодому жеребцу, как моя маленькая лошадка забила копытцами!

- Ты ошибаешься, - соврал я. – Кьяра лишь продала ему картину. Просто она более эмоциональна и открыта, нежели наши светские львицы. Маленькая лошадка, ты прав.

Воспользовавшись отсутствием Каролины в столь поздний час, я уложил отца на атласный диванчик, а сам прошел к Кьяре. Лег рядом, стремясь согреть и приласкать любимую. Просто держал ее в своих руках, целовал затылок, а потом глаза и губы, пытаясь вызвать ответную реакцию. Но Кьяра лишь спрятала лицо у меня на груди и тихонечко всхлипывала, пока не уснула. Посчитав это добрым знаком, я задремал, прижимая любимую к себе, а проснулся от удивленного вскрика Каролины, невесть зачем притащившейся в спальню Кьяры спозаранку. Если бы взглядом можно было  убить, я бы уже числился  среди покойников и занимал очередь на прием к Святому Петру. Служанка Кьяры застыла как вкопанная, явно не ожидая увидеть меня в кровати хозяйки.

- Пошла вон, - процедил я, боясь разбудить любимую.

Каролина попятилась прочь, а Кьяра слабо трепыхнулась в моих руках.

- Она никому не скажет, - прошептала Кьяра. – Она же знает про нас.

- Тогда почему она так удивилась? – хмыкнул я и, отбросив прочь глупые мысли о служанке, наклонился к любимой за поцелуем. – Я люблю тебя, Кьяра, - прошептал я.

Кьяра

Уезжая в Венецию, я думала, что возвращусь на коне. То есть победительницей. А вернулась под конем, в прямом смысле этого выражения. Муж не дал мне продыху до самого дома. И нежные ласки Сержио вдруг внезапно сменились грубой хваткой Гвидо.  

«Мягкое насилие, - пронеслось в голове. – Если бы я не расслабилась с помощью Сержио, попала бы в больницу. Какой бес вселился в моего супруга? – всхлипнула я, оплакивая свою жизнь. – Старый ревнивый муж – хорош подарочек», - разрыдалась я. Но что я могла поделать? Развестись с Гвидо? Так он отсудит у меня Елену! Оставаться его женой?

- А что еще остается? – вслух пробурчала я, когда в комнату вошла Каролина.