– Рак…
Рамон что-то пробормотал и неловко, по-братски, коснулся руки Д’Ардело:
– Но это лечится…
– Увы, слишком поздно. Но забудьте, что я вам сказал, и никому об этом не говорите; подумайте лучше о моем коктейле. Надо жить! – воскликнул Д’Ардело и, прежде чем продолжить путь, махнул рукой в знак приветствия, и этот сдержанный, почти робкий жест был таким неожиданным, что Рамон смутился.
Необъяснимая ложь, необъяснимый смех
Встреча двух бывших коллег этим красивым жестом и закончилась. Но я не могу не задать вопрос: почему Д’Ардело солгал?
Этот вопрос он задал себе сам сразу же и тоже не смог на него ответить. Нет, ему не было стыдно из-за своей лжи. Просто он не мог понять, почему сделал это. Обычно лгут для того, чтобы кого-то обмануть и извлечь из этого выгоду. Но какую выгоду мог он извлечь, выдумав себе смертельную болезнь? Странно, но, размышляя о нелепости собственной лжи, он не мог удержаться от смеха. И этот смех объяснить было тоже невозможно. Почему он смеется? Его поведение казалось ему смешным? Нет. Впрочем, чувство юмора не было его сильной стороной. Просто этот выдуманный рак непонятно почему его веселил. Не переставая смеяться, он продолжал путь. Он смеялся и радовался своему хорошему настроению.
Рамон в гостях у Шарля
Через час после встречи с Д’Ардело Рамон был уже у Шарля.
– У меня для тебя подарок: заказ на коктейль, – сказал он.
– Здорово! В этом году с работой не очень, – сказал Шарль, приглашая приятеля сесть напротив него за низкий столик.
– Считай, это мой подарок тебе. И Калибану. Кстати, где он?
– Где ему быть? Дома, с женой.
– А я думал, коктейли вы обслуживаете вместе.
– Ну да. Театрам по-прежнему на него плевать.
Тут Рамон заметил на столике довольно толстую книгу. Он наклонился и не смог скрыть удивления: «Воспоминания» Никиты Хрущева.
– Это наш учитель мне дал.
– И что он там мог найти интересного?
– Он отметил для меня несколько абзацев. То, что я прочел, довольно забавно.
– Забавно?
– История о двадцати четырех куропатках.
– Что?
– История о двадцати четырех куропатках. Не слышал? А ведь с нее начались великие перемены в мире!
– Великие перемены в мире? Ни больше ни меньше?
– Ни больше ни меньше. Ну ладно, что за коктейль, у кого?
Рамон объяснил ему, и Шарль спросил:
– А кто этот Д’Ардело? Придурок, как все мои клиенты?
– Ну конечно.
– А его идиотизм какого рода?
– Какого рода его идиотизм… – задумчиво повторил Рамон. Затем спросил: – Ты Каклика знаешь?
Лекция Рамона о блестящем и незначительном
– Мой старинный приятель Каклик, – продолжал Рамон, – один из самых выдающихся бабников, каких я когда-либо встречал. Однажды меня пригласили на вечеринку, где оказались он и Д’Ардело. Друг с другом они знакомы не были. В одной гостиной встретились совершенно случайно. Наверное, Д’Ардело даже и не заметил моего приятеля. Там были очень красивые женщины, а Д’Ардело, как известно, от них без ума. Он готов на что угодно, лишь бы привлечь их внимание. В тот вечер это был просто фейерверк остроумия.
– Что-то неприличное?
– Наоборот. Шутки у него вполне приличные, благопристойные, оптимистические и в то же время такие изящные, утонченные, изысканные, они всегда привлекают внимание, хотя люди реагируют на них далеко не сразу. Это целое действо: сначала несколько секунд все молчат, и он сам начинает громко хохотать, потом еще через пару секунд до присутствующих тоже доходит, и они вежливо к нему присоединяются. И тут, когда смеяться начинают уже все – оцени, какой изящный ход! – он становится серьезным, совершенно бесстрастным, таким пресыщенным скептиком и, преисполненный тайного тщеславия, забавляется их смехом. А Каклик совершенно другой. Нет, он не молчит. Когда он в компании, то все время что-то бормочет своим слабым голоском, шелестит, а не разговаривает, и никто на его слова не обращает внимания.