– Ты ничего не помнишь? – усомнилась я.

Вера пожала плечами.

– Нет.

– Наталья Петровна уверена, что ты все слышала, – вздохнула я, – просто не могла пошевелиться и принять участие в беседах.

Вера тряхнула головой.

– Я ей сказала, что воспринимала книги, которые мне читали, стихи, слышала разговоры, балдела от музыки, звучавшей в палате. Соврала.

– Зачем? – поразилась я.

Вера протяжно вздохнула.

– Наталья всегда меня поддерживала, в любой ссоре была на моей стороне. Сначала свекровь демонстративно показывала любовь, а потом на самом деле стала испытывать ко мне светлые чувства. Мне рассказали, что за пять лет она не пропустила ни одного понедельника, всегда приходила в клинику. Знаешь, такое дорогого стоит. Я хотела сделать ей приятное, вроде не зря она время теряла. Прости, перешла с тобой на «ты».

– Не люблю «выкать», – успокоила ее я. – А что Алена? Что за сеансы она проводила?

– Понятия не имею, – усмехнулась Вера, – хочешь знать правду? У меня героическая семья, они все стояли за меня горой. Я, конечно, потом узнала, что мне единственной на этаже не отключили дыхание, но как-то эта информация мимо пролетела, не задев. А сегодня в студии посмотрела на Харцева и обомлела. Владимир из тех, кто фактически убил свою жену, лишил ее шанса. А мои! Им надо медали дать. Есть же награда «За спасение утопающих» или «За отвагу на пожаре». Впрочем, я не в курсе, как они называются правильно, но их вручают храбрецам. Меня выдернули из комы, ее тоже можно считать рекой или огнем.

Вера примолкла, налила себе чаю и закончила:

– Если родным хочется думать, что меня вернули на землю чтение стихов или распевание мантр, я согласна. Поэтому и повторяю: «Отлично слышала речь, ощущала прикосновения, ловила вашу любовь».

– Не надо это говорить на шоу, – попросила я.

– Почему? – раздраженно спросила Вера.

– Народ посмотрит программу и подумает, что с их родственниками будет так же, – прошептала я. – Лучше честно признаться, что ты ничего не испытывала.

Вера отодвинулась от стола.

– Пусть люди опомнятся и бросятся в палаты к тем, кого там забыли. Пусть опасаются отключать аппараты. Пусть дадут своим шанс. Пусть Харцев помучается, надеюсь, он сегодня не заснет. Хотя навряд ли, у таких парней кожа носорожья. Я теперь на всех углах кричать буду: «Коматозники живые, не убивайте их». Мне дали шанс, я обязана помочь другим, вдруг они тоже очнутся! Господи, как кольцо жаль! Что теперь делать?

Я тронула Веру за плечо.

– У меня есть знакомый ювелир Яцек, живет в Медведкове, в доме, где расположен «Дом книги». Один раз, когда я потеряла браслет, подарок невестки Зайки, он по фото выполнил копию, Зая ничего не заметила. Мастер может использовать натуральные камни или стразы. Поезжай, он тебе сделает отличную копию кольца, просидит пару суток, не вставая, но выполнит заказ из тех материалов, которые есть у него в наличии. Позже у него же попросишь сделать кольцо с подлинным брюликом. Ему нужен только снимок украшения, желательно детальный. Костя не узнает, что талисман пропал, скажешь: «Отдала починить, одна лапка погнулась».

– Дай телефон! – обрадовалась Вера. – Прямо сейчас позвоню.

Я вытащила мобильный. Вера договорилась с Яцеком и стала благодарить меня:

– Мне в голову б не пришло заказать копию! Этот мастер, похоже, хороший человек, услышал, что срочно надо, и предложил приехать сегодня к одиннадцати вечера.

– Яцек прекрасный специалист, – повторила я, – правда, не дешевый.

– За все надо платить, – вздохнула Орлова и передернулась.

Я моментально среагировала на ее движение: