Сергей искренне надеялся, что неприятности пройдут стороной и все станет на свои места.

Через сорок минут машина подкатила к дому Анны Фрейн. Возле ворот толпились журналисты и зеваки, стояли милицейские машины и автобусы телевизионщиков. Сергей недовольно покачал головой, не удержался и упрекнул Алексея:

– Что же вы меня перед всем домом опозорили, маски-шоу устроили. Еще бы дверь в квартиру взорвали.

Сидящий на переднем сиденье Фомин обернулся и с ироничной улыбкой ответил:

– Мы же не знали, что ты после дела почивать ляжешь. Думали, забаррикадировался, нас ждешь или смыться хочешь.

Краснов со злостью взглянул на товарища, но решил в дискуссию не вступать.

Машина остановилась напротив калитки. Сразу к ней ринулись операторы с камерами и журналисты с микрофонами. Недовольный Фомин открыл дверь и вылез. Михаил, Сергей и оперативник Володя вышли следом. Не говоря ни слова, инспектора повели задержанного через толпу. Со всех сторон сыпались вопросы: кого они ведут, найден ли убийца Германа Фрейна, каковы мотивы убийства, есть ли подозреваемые. Одна пронырливая мадам с микрофоном в руке доставала больше всех, и Алексею пришлось ее оттолкнуть.

Угрюмо подошли к калитке, милиционер пропустил их и оставил толпу за оградой.

Снова Сергей входил в дом Анны Фрейн, но уже в качестве обвиняемого в убийстве. Мог ли он несколькими часами ранее предположить, что на него незаслуженно падет тяжкое обвинение? Конечно, нет. Не дано нам предугадать будущего, и идем мы во мраке как слепые, рыщем в поисках удачи и находим порой совсем не то, что хотим найти.

Двери отворились, и горе-сыщика ввели в зал. По центру у фонтана стояло несколько человек в штатском и в форме. Среди них Краснов узнал начальника отдела по расследованию убийств полковника Николая Ивановича Максимова – его бывшего руководителя и учителя. К нему, тогда капитану, пришел в отдел Сергей Краснов. Его распределили туда после школы милиции. Он много знал и умел, но Максимов научил его настоящему ремеслу.

Алексей подвел Сергея и отрапортовал:

– Вот привез, товарищ полковник. Взяли тепленького из постели. Сопротивления не оказал. Говорит, не убивал.

Максимов пристально посмотрел на Краснова и протянул ему руку.

– Привет, Сергей. Давно не виделись.

Тот пожал руку полковника и без злобы и обиды ответил:

– Здравствуйте, Николай Петрович. Давно.

– Чистосердечного не будет?

– Нет. Я не убивал, меня подставили.

– Говорит, есть свидетель, – пояснил Фомин, – но показания даст только в его присутствии. Вопрос служебной этики.

– Этики, – усмехнулся полковник, – хорошо хоть кто-то это сейчас соблюдает.

– Да какая там порядочность, – вмешался мужчина среднего роста и средних лет в светлом щегольском костюме – майор Виктор Долгов, тоже сотрудник убойного отдела. Сергей его видел впервые. – Шлепнул олигарха и об этике вспомнил. Дашь чистосердечное, не дашь – все равно. Улики убийственные, и тебе, Краснов, крышка и вышка.

Сергей со злобой взглянул на него.

– Витя, Витя, полегче. Сергей Сергеевич подозреваемый, поэтому относись к нему адекватно.

– Да все ясно, – завелся майор. – Надо закрывать дело и передавать в суд.

– Эка ты быстрый. В суд. Есть неясности. – Максимов нахмурился. К нему подошел криминалист в белом халате и с дипломатом в руке.

– Николай Иванович, мы наверху закончили, обследовать весь дом?

– Не надо. Пока покурите.

Он отошел, а полковник повернулся к Сергею и Алексею и произнес:

– Пошли в кабинет, посмотрим на место преступления.

Все двинулись по левой, пристроенной к стене, лестнице на балкон, а оттуда повернули в уходящий влево коридор. Пройдя по нему мимо нескольких дверей, вошли в последнюю – в его торце.