– Просто все подумают, что мы переспали, – севшим голосом возражаю.

– Я поставлю будильник на семь, и утром сам свалю на диван в гостиной, так пойдёт? Но всю ночь я тоже там торчать не хочу. А Чижов пьяный храпит на всю комнату, которую мы заняли, – немного раздраженно вздыхает Макс, видимо устав меня уговаривать, – Лида, все, хорош ломаться, как маленькая. Спать уже рубит…

– Тут одна подушка, – выдаю свой последний шаткий аргумент.

Макс на это молча подходит к комоду в углу и вытаскивает оттуда сначала вторую хлипкую подушку, а затем и чистую наволочку.

– Укладывайся давай, а я пока отлить схожу, – отрезает, кидая в меня подушкой с наволочкой.

И тем самым ставит точку в моей внутренней борьбе между "хочется" и "колется".

Макс натягивает джинсы, забирает пачку сигарет с комода и оставляет меня одну, давая возможность спокойно переодеться и лечь спать. Дверь за ним захлопывается, а я еще несколько секунд смотрю Колобову вслед, приложив ладони к горящим щекам. Пульс ускоряется, толчками затапливая тело взбесившемися гормонами.

Нет, я не жду ничего особенного от этой ночи, но сам факт находиться так близко от Максима в течение нескольких часов кружит мне голову.

Это не поддается логике и контролю. Меня просто распирает от одной мысли об этом и все. Макс мне нравится. Нравится до желания выть на луну, и я уже очень долго ничего не могу с этим поделать.

Сбросив оцепенение, я торопливо подхожу к своей сумке и начинаю в ней копаться в поисках простенькой пижамы, которую захватила с собой.

Ничего особенного – розовая хлопковая майка и короткие шортики. И все же, учитывая отсутствие бюстгальтера на моей почти пятерке и длину шорт, едва прикрывающих ягодицы, когда оказываюсь в пижаме, чувствую себя практически голой. Голой и наэлектризованной до предела – все волоски на теле дыбом стоят.

И низ живота тревожно, требовательно тянет, горячо сокращаясь. Хватит, Лида, одергиваю саму себя. Вы ведь просто будете спать… Да?

Щелкаю выключателем и юркаю под одеяло. Оно здесь одно…

Макс возвращается через несколько минут. Когда дверь в предбанник распахивается, я крепко жмурюсь, стараясь выровнять дыхание. Обращаюсь в слух, улавливая любой шорох, который Колобов издает.

– Лида, спишь? – тихо зовет.

Молчу. Прислушиваюсь.

Шуршание снимаемых штанов, приближающиеся шаги. Что -то не тяжелое падает на пол рядом с диваном, наверно его пачка сигарет. Одеяло на мне приподнимается, матрас прогибается под чужим весом, и через секунду мою спину обваривает прикосновением горячего обнаженного бока Макса.

Я распахиваю глаза в темноте. Все силы уходят на то, чтобы стараться ровно дышать. Тело пульсирует, Макс ворочается сзади, укладываясь поудобнее. У меня сердце в горле стучит от его возни.

Наконец Колобов успокаивается, улегшись тоже набок – лицом к моему затылку. Я это знаю, потому что его горячее влажное дыхание чувственно щекочет мне шею, одно колено упирается в мою ногу, а пальцы руки застывают на уровне поясницы, едва ощутимо ее касаясь. И именно вот это легкое касание на грани фантазии, словно перышком ведут, оказывается для меня самым нестерпимым.

По коже рассыпаются мурашки, между ног становится до стыдного влажно и хочется тихонечко стонать. Прикрываю глаза, сдерживаясь. Ресницы дрожат. Мы сейчас просто заснем, просто заснем…

Макс размеренно, спокойно дышит мне в волосы. Его точно не коротит, как меня.

А у меня уже воздух в легких плавится. И между ног кипяток.

Время будто не течёт. Минута, две, десять…

Я все так же слепо пялюсь в темноту и варюсь в своих пошлых фантазиях, и не думая остывать.