Он расстроился. Сел в кресло, лицо потер. И посмотрел на меня своими черными, но совершенно пустыми глазами. Наверное, впервые настоящими.

Сказал, что любви в нем, к сожалению, не осталось. Что я вся свечусь от наивности и искренности, а он — уголь, бездушный и черный. Я возразила, что это не так, я бы не полюбила уголь! На что Максим ответил, что да, не полюбила бы. Что я и не его полюбила — лишь образ в голове. Сам он — ноль. Давно уже. Что старался быть нормальным рядом со мной, но я девочка, увы, умная. Раскусила.

13. Глава 13

Уголь-уголь-уголь.

Изо всех сил сжимаю его запястья — они крепкие, не получается освободиться. Впиваюсь ногтями.

— Аня, Аня моя, — выдыхает Макс. Головой качает, медлит.

Я же думаю о том, что это последнее наше касание. Мысли вихрем кружат, в воспоминания заворачивают — уютные, теплые, будто одеяло пушистое. Как мы на диване валяемся, он в домашней футболке, у меня живот большой, Максим его гладит с расслабленной улыбкой, там Вита потому что, дочка наша. Или как на кровати лежим, выжатые очередной бессонной ночью. Я Виту кормлю грудью, он рядом. Стеснения нет, уже не до интимных идей. Мы просто оба счастливы, что она ест и не орет. Маленькая родилась, а громкая, как сирена. Как он в лоб меня тысячу раз целует, встречает, провожает...

Я смотрю на мужа и наконец плачу. Ну как же так! Ну почему он не смог полюбить меня?! Я бы ему все дала. Вообще все!

Мир кружится.

— Надо было позвонить, — говорит Максим.

На что бы он пошел, чтобы этой сцены и новой боли не было? Специально он никогда бы не причинил мне боль. Может, и уголь бездушный, но о нас с дочкой — всегда на максимум.

Секунда, вторая, третья.

Я сильнее впиваюсь ногтями в его кожу. Смотрю в глаза. В эту минуту мы все еще есть друг у друга. В эту минуту мы... пока еще семья, да?

— Отпусти меня.

— Я для тебя все сделаю, — произносит он. В упор пялится.

Вот и ответ на вопрос.

Все. Все сделает.

Захлебываюсь и головой качаю. Не понимает он, что мне по-настоящему надо. Ничего не понимает.

Да и я уже запуталась. Зачем ему эти отношения? После тайной фотосессии, обложки, после того как ему и цыгане свое «фи» высказали? Зачем он сейчас пытается?!

Отстраняюсь.

— Там... так. Не первая и не вторая, давай просто уедем домой. — Максим берет мою ладонь как-то особенно бережно.

Качаю головой:

— Не верю.

— Слово тебе даю.

— Я тебе не верю! — повышаю голос.

Он взмахивает руками, трет подбородок. Нервы с катушек смотаны, мы обречены.

В день свадьбы я ему заявила, что жизнь без любви — существование. Он усмехнулся и посоветовал попробовать влюбиться. По-взрослому и не взаимно. И тогда снова сказать свое мнение.

И я не знаю! Правда в эту минуту не знаю, что лучше! Просто жить на свете или гореть вот так. Гореть каждый день, зная, что он горит по другой.

Максим подходит к своему кабинету. На миг скручивает бессознательная потребность остановить его. Закричать безумной птицей, кинуться, на шее повиснуть. Домой, поехали домой! И впрямь, сбежать, сделать вид, что все в порядке, что там никого не было. Просто быть с ним... каждый день, каждый вечер. С меня будто силой стаскивают самое любимое одеяло, оставляя в том, в чем была до роковой встречи на яхте.

Становится холодно.

Он открывает дверь, заходит.

— Ты почему в таком виде? — произносит спокойно, но с нотками раздраженного разочарования.

Я воображаю себе прекрасную полуголую цыганку. Момент настал, та самая встреча. Это должно было случиться однажды. Семеню за мужем, приподнимаюсь на цыпочки и вижу... девицу. Знакомую. Но это не Олеся. И не цыганка точно.