Он прошел по авеню Георга Пятого и вышел к ресторану «Фукетс», откуда можно было пройти в агентству. Именно в этот момент Дронго услышал за спиной восклицание. Он не любил, когда его узнавали. Повернувшись к стоявшей у ресторана машине, он увидел молодого человека лет тридцати, который смотрел на него с каким-то восторженным выражением лица.

– Извините, – сказал молодой человек по-русски, – вы Дронго?

Дронго поморщился. Ему казалось, что за рубежом он мог рассчитывать на инкогнито. Он не любил, когда его называли по имени-отчеству в Москве, предпочитая откликаться на эту непонятную для многих и, казалось, намертво прилепившуюся к нему кличку – Дронго. Но еще больше он не любил, когда его узнавали за рубежом и называли именно так.

– Вы ошиблись, – сухо сказал он, поворачиваясь спиной к молодому человеку.

– Извините, – смутился тот, – я Валентин Борисов, может, вы меня помните. Я работал в Москве в Таможенном комитете и несколько лет назад помогал вам во время вашего расследования.

– Теперь вспомнил, – повернулся к нему Дронго, улыбнувшись. – Кажется, вы тогда были помоложе. И гораздо стройнее.

– Верно, – улыбнулся молодой человек, – это было почти три года назад. Я ушел с прежнего места работы. Вы тогда здорово потрясли нашу контору.

– Судя по всему, сейчас дела у вас идут неплохо, – заметил Дронго, кивнув на «шестисотый» «Мерседес», рядом с которым стоял Борисов. В большом черном лимузине сидел водитель в фирменной одежде отеля «Ритц». Такие машины обычно служили для представительских целей гостям, поселившимся в многокомнатных номерах «люкс», в Европе их называют «сюитами».

– Это не моя, – усмехнулся Борисов, – я всего лишь заместитель руководителя службы охраны банка. А мой шеф сидит сейчас в ресторане. Это господин Беляев. Банковское объединение «Армада», вы, наверно, слышали?

– Конечно, слышал. Один из крупнейших банков России. Я думал, он сейчас в Москве. Говорят, финансовый кризис ударил по всем системообразующим крупным банкам страны.

– Не знаю, – улыбнулся Борисов и почти по-мальчишески взъерошил свою непослушную темную шевелюру, с которой контрастировали светлые глаза и щеточка рыжих усов. Он был чисто выбрит, Дронго отметил небольшой порез на крутом подбородке молодого человека. Очевидно, утром Борисов спешил, опасаясь опоздания, – видать, крут этот его господин Беляев.

– Вы надолго в Париж? – спросил Дронго, чтобы как-то поддержать разговор.

– Нет. Завтра мы уже выезжаем в Лондон. Туристическая фирма «Северная корона» организовала спецтур – тур «двух столиц». Это в честь недавнего открытия Евротоннеля. Вы, наверно, слышали об этом. В Париж мы прилетели два дня назад, а в Лондон отбудем на поезде, через тоннель. Это тур для первых российских акционеров, которые рискнули купить акции Евротоннеля. Для всей группы уже заказаны билеты. А уж из Лондона мы полетим обратно в Москву, – охотно пояснил Борисов.

– Не думал, что у банкиров есть время для подобных прогулок, – пробормотал Дронго. – Впрочем, это его личное дело.

– Он не один, – засмеялся Борисов, – целую группу, представьте, сформировали. Знаете, кто с ним сейчас обедает? Сам Александр Абрамович Горшман. Решил, видимо, вложить часть денег в европейские проекты. Видите, чуть дальше стоит еще один «Мерседес». Это авто Александра Абрамовича. Он с женой тоже остановился в отеле «Ритц».

– Горшман приехал в Париж? – удивился Дронго. – Выходит, мы все немного переоценили финансовый кризис, который разразился в России. Если Горшман и Беляев обедают в Париже в тот самый момент, когда вся мировая пресса пишет о страшном кризисе в Москве… Согласитесь, это весьма впечатляющий фактор стабильности.