Джан обошла стол и нежно прижалась к отцу.

– Как хорошо, что ты познакомил нас! Я просто без ума от него!

– Дорогая, самое главное для меня – твое счастье, – просиял сенатор.

Все шло как по маслу.

На следующий вечер, приехав домой, Дэвис обнаружил заплаканную дочь, лихорадочно бросавшую вещи в чемодан.

– Что случилось, беби? – встревожился отец.

– Я немедленно уезжаю отсюда, и чем скорее, тем лучше. И больше никогда в жизни не желаю видеть твоего Оливера!

– Погоди! Придержи коней! О чем это ты?

– О твоем любимчике, – с горечью бросила Джан. – Прошлую ночь он провел в мотеле с моей лучшей подругой. Эта дрянь едва дождалась утра, чтобы позвонить и расписать во всех подробностях, какой он великолепный любовник!

Потрясенный сенатор не находил слов.

– А может, она из зависти…

– Нет. Я звонила Оливеру. У него не хватило смелости соврать. Больше мне здесь нечего делать. Я лечу в Париж.

– Ты уверена, что правильно…

– Абсолютно.

На следующий день Джан покинула страну. Сенатор немедленно послал за Оливером.

– Ты разочаровал меня, сынок. Не ожидал от тебя такого.

Оливер тяжело вздохнул.

– Мне очень жаль, Тодд, – растерянно бормотал он, – но сами понимаете, как… как это бывает. Немного выпил, девчонка сама вешалась на меня… какой мужчина откажется от того, что само в руки плывет?

– Верно, – сочувственно кивнул Дэвис. – В жизни всякое случается.

Оливер облегченно заулыбался.

– Клянусь, сенатор, такого больше не повторится. Поверьте…

– Поздно, парень. А жаль. Из тебя получился бы губернатор что надо.

Кровь отхлынула от лица Рассела.

– О чем вы, Тодд?

– Сам посуди, Оливер, как бы это выглядело, если бы я продолжал поддерживать тебя? Подумай о чувствах Джан…

– Но какое отношение имеют выборы к Джан? Одно другого не…

– Я всем расписывал, какая это удача, что будущий губернатор станет еще и моим зятем. Но поскольку между вами все кончено… что ж, придется подумать о новых планах.

– Да образумьтесь, Тодд! Не можете же вы…

Улыбка сенатора каким-то образом стала напоминать оскал.

– Никогда не смей указывать мне, что делать, Оливер. Я тебя создал, я и уничтожу! – Оскал как по волшебству вновь превратился в улыбку. – Но пойми меня правильно, никакой неприязни, никаких обид с моей стороны. Прощай. И желаю всего хорошего.

– Понимаю, – немного помолчав, выдавил Оливер и поднялся. – Я… я очень сожалею.

– И я тоже, Оливер. Даже не представляешь как.

Едва за Оливером закрылась дверь, сенатор вызвал Тейгера.

– Мы сворачиваем кампанию.

– Сворачиваем? Но почему? Мы на коне. Дело в шляпе. Последний опрос…

– Не суетись, Питер. Делай, как тебе велено. Отмени все выступления Оливера. Считай, что он сошел с круга.

Еще две недели спустя рейтинг Рассела начал неуклонно снижаться. Плакаты постепенно исчезли, на радио и телевидении словно забыли о существовании Оливера.

– Губернатор Эддисон начинает набирать очки. Если мы хотим выставить нового кандидата, нужно поторопиться, – озабоченно доложил Питер. Но сенатор задумчиво покачал головой:

– Времени еще достаточно. Тише едешь – дальше будешь.

Именно тогда Оливер в отчаянии обратился в рекламное агентство. Джим Бейли познакомил его с Лесли, и Рассел влюбился с первого взгляда. Редкостное сочетание красоты, ума и души неотразимо влекло его. Кроме того, девушка искренне верила в Оливера и была безгранично ему преданна. В Джан временами чувствовалась некоторая отчужденность, но Оливер старался не обращать на это внимания. Зато Лесли была совершенно другой – теплой, искренней и нежной. Но все-таки иногда Оливер невольно жалел об утерянных возможностях.