Обо всем – но только не об отношениях с Джеймсом.

– Что, хороший мальчик из приличной семьи? – поинтересовалась Мила, допивая виски.

– Ага. Повар. Работал в квартале ресторанов, а теперь трудится в «Северной змее». Тамошняя атмосфера ему нравится больше.

– И долго вы встречались?

– Не очень… чуть больше двух лет.

Жена Терезы хохотнула и принялась сворачивать следующую папиросу.

– Чуть больше двух лет, – повторила она. – Рядом с одним мужиком! Это вечность.

– Да какая теперь разница, – обреченно вздохнула Донна. – Все в прошлом. Я начну новую жизнь… наверное. Так говорят в кино. С чистого листа и все такое. – Она в недоумении уставилась на свой стакан – почему он опустел так быстро? – Выпью еще немного – и сразу начну.

В кармане джинсов пискнул телефон, и Донна открыла новое сообщение. «Позвони, нам нужно поговорить». Она посмотрела на часы. Начало второго ночи. София всегда была ранней пташкой: в девять вечера уже в кровати, в половину пятого утра варит кофе, сияя улыбкой. Почему она еще не спит? Палец Донны потянулся к кнопке быстрого набора, но так ее и не нажал. Разговоров в стиле «мы ведь останемся подругами, несмотря ни на что?» она не вынесет. Даже после того, как протрезвеет.

– Нет, детка, пить ты больше не будешь, – категорично заявила Мила, слезая с высокого табурета. Короткая кожаная юбка приподнялась, обнажив татуированное бедро. – Я лично сварю кофе. И тебе, и себе. Идет? Ты, надеюсь, не за рулем?

– На такси. Можно сигарету?

– Травись на здоровье, – хохотнула жена Терезы, обходя стойку и направляясь к кофемашине.

Донна сделала свою первую затяжку в старших классах. Этого ей хватило для того, чтобы понять: с сигаретами она не подружится никогда. Дым обжег легкие, девушка закашлялась, и на глазах выступили слезы, но в голове немного прояснилось.

Узнав об отношениях Софии и Джеймса, она не разозлилась, не кинулась на подругу с кулаками и не расплакалась. Наверное, это шок, и осознание придет позже. Наверное, она до сих пор не верит в случившееся. Надеется, что откроет глаза – и все окажется дурным сном. Как в конце фильма, где сценарист обещает зрителю, что герои будут жить долго и счастливо. Все, кроме нее.

Мила поставила перед Донной кофе и забрала у нее сигарету.

– За скучную трезвость, – подняла она свою чашку. – Жизнь хороша до тех пор, пока у тебя есть деньги на выпивку – и пока рядом есть тот, кто скажет «хватит».

Девушка улыбнулась и вдохнула аромат напитка.

– Да. Сегодня я и впрямь набралась.

– Вижу, – хмыкнула жена Терезы. – Но, как я уже говорила, иногда полезно набраться, а потом…

Телефон Донны, лежавший на стойке, напомнил о себе первыми нотами «Оды к радости». Определитель показывал номер Софии. Черт возьми, да чего ей надо? Хочет спросить, когда бывшая подруга заберет вещи и съедет на новую квартиру?

– Слушаю.

– Донна Паркс? – ответила трубка незнакомым женским голосом.

Алкогольный туман в голове рассеялся в один миг.

– Д-да, – подтвердила Донна, отчаянно соображая, что все это может значить. Чужой человек, набирающий ваш номер с телефона подруги, обычно сообщает дурные новости.

Женщина назвала идентификационный номер собеседницы, дождалась утвердительного ответа и задала следующий вопрос.

– Вы проживаете на улице Осенних костров, пятнадцатый дом, третий этаж, квартира номер девять вместе с Софией Крейн?

– Да… с кем я говорю, мэм?

– Детектив Виттория Лейб, полиция Треверберга.

Чашка с кофе была горячей, но собственные пальцы казались Донне ледяными.

– Полиция Треверберга?.. – тупо переспросила она.