Трине достал плоскую корзину с лямками и заметался между сундуками, собирая вещи, которые могли нам понадобиться в путешествии: одеяло, запасные штаны, нож, огниво, оловянная фляжка. Он подскочил к очагу и сгреб оттуда в корзину кукурузные лепешки, баклажаны, жареную картошку, вареные бобы и еще что-то съестное. Пару картофельных оладий он протянул мне, и они оказались очень вкусными. Кроме того дикого яблока я давно уже ничего не ел.
Я жевал, продолжая рассматривать лодку на картине. Никак не мог насмотреться.
– Какой он? – спросил я.
– Кто?
Трине слизывал жир со своих копытец.
– Господин Смерть. Он… Я хочу знать: он и вправду ужасный?
– Вовсе нет. Папа говорит, что лучше Господина Смерть он никого не знает.
– Как он может такое говорить? – ужаснулся я.
– Ну… Мы же все как бы принадлежим ему. А вот ты – нет.
Последняя фраза заставила меня поежиться. Трине произнес ее так, что я почувствовал, насколько я здесь одинок. Он, видимо, заметил, что я пал духом, закрыл крышку корзины и попытался меня утешить:
– Не бойся: ничего с тобой не случится. Пока никто не знает, что ты здесь. Да и откуда им о тебе узнать?
И правда, как меня могут обнаружить? Я задумался, вспомнил о сходе на рыночной площади, на который все так спешили. А еще – о папе и старшем брате Трине, которых мы встретили неподалеку от берега. Но тут за дверью послышались взволнованные голоса. У меня мороз пробежал по коже, я посмотрел на Трине и воскликнул:
– Ялик Палмгрена!
В сундуке
Наверняка в колокола звонили из-за лодки Палмгрена. Когда папа и Тялве отправились на поиски Трине, они обнаружили на берегу ялик. Поспешили назад в Хирн и созвали хильдинов – решать, что делать. Теперь все знают: приплыл чужак. Живой, а не мертвый.
Трине тоже услышал голоса за дверью и в панике оглядел комнату. Взгляд его упал на сундук, из которого он только что вытащил одеяло. Он зна