"Он что идиот? Или пьяный? Или заработался?", - подумала я, но сохранила спокойствие.

-У моего подзащитного совершенно чистая, как вы выразились, морда. Но, раз ему предъявляются обвинения, нанять адвоката - разумная идея. Вы так не считаете?

-Слушайте, не отвлекайте меня от работы, что вам надо? - губы следователя скривились ещё больше, а я заметила, что в глазу у него лопнул капилляр.

-Вы плохо спите? - спросила я с сочувствием.

-Да я вообще забыл, когда спал, - ответил он без раздражения, это было неожиданно, - а все из-за вашего Шлейфмана. Угораздило же его найти этот скелет. Мало мне нераскрытых дел в настоящем, так теперь еще и в прошлом копаться.

-Это ваша работа, нет? - пожала я плечами. - Я хотела ознакомиться с делом и уточнить, какие обвинения предъявляются моему подзащитному.

Зоркий хмыкнул, упомянул кого-то, порылся в столе и бухнул передо мной папку. Я протянула руку, но он положил на папку мощную ладонь.

-Заявление пишите.

После соблюдения всех формальностей, я открыла папку и достала телефон. Экспертизой было установлено, что скелет принадлежал мужчине двадцати двух-двадцати пяти лет, европеоидного типа, рост около 190 сантиметров, размер стопы 44, переломов нет, зубных протезов нет, напротив - зубы все на месте. В височной области черепа обнаружено отверстие, характерное для пулевого ранения, которое и привело к летальному исходу. Я сделала несколько снимков цепочки с крестом, записной книжки, борсетки и самого сундука.

-Начитались? - с насмешкой спросил следователь.

-Ознакомилась, - ответила и уставилась в налившейся кровью глаз Зоркого, - вам надо к врачу обратиться. Глаз выглядит жутковато.

-Не ваше дело, - невежливо проворчал он, - вы лучше о своем художнике беспокойтесь. Он пока единственный свидетель, он же подозреваемый.

-Позвольте уточнить, на каком основании Александр Шлейфман является подозреваемым?

-На основании его добровольных показаний. На основании записной книжки, где указаны его данные. По срокам совпадает, мотив был - ревность, возможности...тоже были, - зло проговорил Зоркий.

-Дмитрий Иванович, - тоном, которым говорят с душевнобольными начала я, - вы же умный человек, опытный следователь, зачем же вы такое говорите? Вы даже не знаете, кого нашли в сундуке. С чего вы взяли, что это Влад или Гена из перечисленных людей в книжке? Может неизвестный ограбил Влада, например. Вы подняли списки пропавших мужчин в то лето? И я не увидела запроса по Геннадию. Он же местный...

-Вы, дамочка, будете меня учить? Да вы что о себе возомнили? - вызверился Зоркий.

-Меня зовут Глафира Яковлевна, - спокойно сказала я, потом печально улыбнулась. - Дмитрий Иванович, давайте сотрудничать.

5. Глава 5

-Сотрудничать? Мне с вами? - Зоркий Глаз мигнул несколько раз, глупо хихикнул, и выдал что-то нечленораздельное, типа - "дожил, баба мне помогать будет". Я всерьез озадачилась состоянием его умственного аппарата.

Но решила сделать еще одну попытку установить контакт со следователем. Миролюбиво улыбнулась.

-Дмитрий Иванович, у художников очень хорошая зрительная память. Творческие успехи художников, как правило, обусловлены в большей или меньшей степени хорошей зрительной памятью, их умением изображать по представлению. Блестящей зрительной памятью обладали замечательные русские художники: Куинджи, Айвазовский, Левитан, французские художники Доре, Дега, испанец Эль Греко. Александр Шлейфман обладает буквально феноменальной зрительной памятью.

В жутковатом, красном глазу было трудно что-то рассмотреть, но в другом, стального цвета - блеснул интерес, и я бы даже сказала, что увидела там проблеск интеллекта. Продолжим.