– Знаешь? Она что, не может просто так?

– Ну, не знаю... Был у нее Игорь, с ним она гуляла. Но у них любовь была. А с этим Адамом какая любовь? Она его терпеть не может...

– Что за Игорь? – вскинулся Никита.

– Тебе не все равно? – ехидно посмотрела на него Катя.

– Да все равно...

– А мне кажется, что нет.

– А мне, например, кажется, что гости без тебя заскучали.

Катя ушла, а Никита остался стоять у открытого окна. Он закурил вторую сигарету, когда в комнату вошла Белла.

– Что делаешь? – спросила она с пикантными нотками в голосе.

Похоже, девушка всерьез считала, что если переспала с ним, то права на него ей обеспечены. Как будто не знает, что мужчина – как банный лист – сначала клеится, а потом смывается.

– Стою на своем... Оказывается, это больно, – усмехнулся Никита и сел на подоконник.

– Пошляк, – улыбнулась она.

– Эротический шутник.

Белла подошла к Никите, положила руки ему на колени, обласкала его чувственным взглядом.

– А мне понравились твои шутки. Поехали ко мне? У меня родители тоже на даче...

– Мне твои шутки тоже нравятся...

Не хотел он с ней никуда ехать. Вот если бы к Жене, вместе с ней и без Адама.

Женя как будто почувствовала, что Никита подумал о ней. Вошла в комнату.

– Ой, я, кажется, некстати, – язвительно улыбнулась она.

– Да нет, кстати...

Никита отпрянул от окна, чуть ли не силой оттолкнув от себя Беллу. Не позволил Жене уйти, взял ее за руку, посадил в кресло под карикатурный портрет Козьмы Пруткова.

– А мы здесь с Беллой путешествуем, – выдавливая из себя веселье, сказал он.

– Это как? – вымученно улыбнулась Женя, не без ревности глянув на Беллу.

В этот же момент в комнату вошел Адам, которого сюда никто не звал. Но ему было все равно, приглашали его или нет. Похоже, он везде привык чувствовать себя как дома. Он молча подошел к Жене, встал возле ее кресла, как страж подле своей собственности.

Никита попробовал определить его психологический тип. Похоже, темперамент у него флегматический. Среди знакомых он, скорее всего, активный и разговорчивый, но в чужой для него компании он предпочитает молчать и наблюдать. Но стеснительным человеком его никак не назовешь. Нехороший у него взгляд, и губы неприятно искривлены. Недобрые мысли бродят в его голове. Такой тип, как у него, характеризуется малой подвижностью нервных процессов. Но это вовсе не значит, что парень тяжел на подъем. И сами эти процессы отличаются постоянством и силой. Если Адам задумал какую-то подлость, он не отступится от своих планов, обязательно доведет их до конца... Неприятная личность. Не хотел бы Никита иметь в друзьях такого человека.

– На Земле кружимся, вокруг Солнца, – продолжал он. – Скорость, кстати сказать, приличная. Что-то около ста тысяч километров в час...

– На Земле? – хмыкнул Адам. – Вокруг Солнца?! Ну ты и клоун... Да мы с Женей лучше на «мерсе» поедем, на двести в час...

– Кого ты клоуном назвал? – не сразу, но слишком решительно отреагировал Никита.

Сам он был сангвиником. Подвижный, сильный и в обычной обстановке уравновешенный. Но в таких случаях, как сейчас, он не мог ничего с собой поделать. В данный момент он повел себя как типичный холерик, у которого процесс возбуждения преобладал над слабым торможением.

Не давая Адаму и рта раскрыть, он схватил его за грудки, с уходом в сторону резко потянул на себя. Парень с разгона влетел в противоположную стену, стукнулся о нее плечом, но равновесие удержал.

– Ты, удод!

Обозленный, он бросился на Никиту, но тот встретил его серией не очень сильных, но ошеломительных ударов. Он бил кулаками в лицо, пока Адам не схватил его за руки, затем за шею. Они упали, покатились по полу. В комнату вбежали Катины друзья, растащили их по углам.