— А я? Это же теперь я твоя любовь, — он дует губки как ребенок.

— На сегодня ты моя любовь, соглашаюсь и протягиваю руку к его волосам.

Слегка растрепал их, а он, наоборот, отворачивается и становится серьезным. Но не убирает мою руку, а наоборот позволяет погладить себя. А мне приятно. Волосы у него мягкие, опрятные. Так мы подъезжаем к его загородному дому и у меня глаза на лоб лезут.

— А ты мог сказать, что ты богат и мы едем в замок? Я бы тогда переоделась в средневековое платье что ли.

— Это лишнее. Ань, ты не слушай главное никого. На подколки и заковыристые вопросы не отвечай. И главное не бери все близко к сердцу.

— Если ты сейчас продолжишь, я тебя выкину из машины, и сама уеду в закат. Ты чего такой? Это же обычные люди. Думаешь я злости или колкостей не встречала на своем пути? Не сахарная, не растаю. Пошли, — киваю ему на дверь, и он выходит из машины.

Он помогает мне выбраться из машины. Я забираю торт с заднего сиденья и поворачиваюсь к Захару.

— Так, напомни. Какая наша цель?

— Взбесить, чтобы мама отстала от меня с женитьбой и бизнесом.

— Тебе кто-нибудь говорил, что из тебя так себе стратег?

— Ага, только не дерись. Договорились?

Я не успеваю ничего сказать или сделать, как он наклоняется и прижимается своими пухлыми губами к моим вареникам. Закрываю глаза. Но это так на автомате. А внутри что-то все начинает клокотать.

— Сейчас тресну, — говорю ему, как только Захар отстраняется.

— Потом. А сейчас дыши…

— Ты точно будешь битый сегодня, — повторяю, как обретаю душевное равновесие.

— От твоей руки, всегда готов.

Опять эта его ухмылка. Интересно, он вообще умеет быть серьезным?

— Для чего этот спектакль? Тут никого нет! — хочу даже покрутить головой, чтобы убедиться в своей правоте, но упрямо смотрю прямо ему в глаза.

— За нами уже давно наблюдают, как только я нажал кнопку шлагбаума. И если на улице никого нет, это ни о чем еще не говорит. Я и сам не знаю, для чего тебя притащил. Но назад дороги уже нет. Поиграем в любовь чуть-чуть и отвезу тебя домой.

Я киваю, потому что его слова не совсем нравятся. Поиграем в любовь... Тоже мне игрун... Такими вещами не играют. Но и подставлять не хочу. Он добрый, потеряшка в жизни, правда. Но это скорее всего от вседозволенности. Его нужно направить, понять, что интересно в жизни. Глаза ведь хорошие, а взгляд сложно подделать. Он — отражение души.

— Готова?

— Нет, но это разве имеет значение? — он улыбается. Как нашкодивший ребенок. — Пошли мамке тебя сдам и тортик подарим.

Захар берет меня за руку и ведет по дорожке к замку. Красивому такому. Словно из журналов. Сколько же тут нужно времени для уборки? За день точно не получится убраться.

Смотрю на Захара, а он с каждым шагом меняется в лице. Словно надевает маску безразличия и тот мальчишка, что только что юлил, исчезает с моих глаз.

Он открывает огромные двери. Даже странно, что у них нет дворецкого. И пропускает первой. Делает шаг следом и закрывает за нами. Тут тишина. Стерильная чистота на полу и запах такой... Не затхлости, сырости... Холодности. Словно тут не семья живет. А вампиры. Я пытаюсь оценить обстановку по внутренним своим ощущениям, но не могу зацепиться за что-то. Мне не нравится тут. Красиво. Стильно. Пока то, что я вижу. Кафель или мраморный пол, тут не понять. Я далека от этого. Тут словно нет души...

— Все. Назад дороги нет, все выходы заблокированы, на окнах решетки и ты в моем плену, — шутит он. А для меня будто приговор.

— Швабру принеси мне, — говорю серьезно, а он хлопает глазками своими зелеными с коричневыми крапинками.