Как оказалось, чародеи напрочь отказывались от механики. Бывший настройщик манонасосов даже испытал разочарование: все истуканы представляли собой смесь необработанного материала и чародейства. Искуснику нечего было почерпнуть здесь. Чародеи собирали свои творения прямо на площадке из тех самых бревен и камней, что старик приметил еще по приезде.

Толлеус даже привстал, пытаясь понять, как оробосцы это делают, но ничего не мог разобрать в бешеных переливах их аур. От этого становилось не по себе. Искусник крепко вцепился в свой посох – единственную связь с привычным укладом.

Почему-то чародеи для строительства големов зачастую выбирали тяжеленные разнокалиберные валуны. Из такого материала получались кособокие уродцы. То ли дело бревна: они одинаковы, доступны и легки в транспортировке. Тут была какая-то загадка.

Иногда попадались исключения. Один чародей собрал свое творение из кучи песка, а еще один, лихо спрыгнув с пустой телеги, преобразил ее в голема. Трюк явно удался – трибуна взорвалась криками и аплодисментами.

Зрители, рассевшиеся на лавочках вокруг искусника, в большинстве своем тоже оказались чародеями. Толлеусу среди них было очень неуютно, однако на него почти не обращали внимания. Чародейские способности абсолютно не мешали зрителям активно делать ставки и веселиться от души. Беззаботная радость так не гармонировала с привычным образом мрачного оробосца в черной мантии, что Толлеус все время задавался вопросом: действительно ли вокруг те самые соседи, уж не приснилось ли?

Големы по очереди выполняли обязательную программу: наклонялись, приседали, взмахивали руками. Ловкости и гибкости им явно не хватало: некоторые в процессе падали или теряли конечности. Потом наиболее удачные големы пытались поразить судей мимикой, чем безмерно смешили зрителей. Толлеусу это было неинтересно. Любопытство он удовлетворил. Пора возвращаться.

Весь вечер старик провел в бане. Конечно, в его возрасте и со слабым сердцем париться нельзя. Да и вообще в жилете делать это неудобно. Но иногда надо себя баловать. Толлеус скинул одежду и, не обращая внимания на удивленных оробосцев, забрался на самую высокую полку. Маны, конечно, тратится больше, ведь надо унять давление и сердцебиение. Зато как приятно.

Толлеус блаженно вздохнул, закрыв глаза. Впрочем, тут же открыл: отдых отдыхом, но надо внимательно следить за индикаторами жилета. Посетителей было мало, а пар хорош: старик с наслаждением вдыхал терпкий еловый аромат, поднимавшийся от жаровни, и не мог надышаться. Вяло промелькнула мысль, что неплохо бы постирать, но это потом. А еще лучше поручить Оболиусу, который уже оттер с себя грязь и явно собрался куда-то улепетнуть.

Когда заведение закрылось, на небе уже горели звезды. Ужин искусник пропустил, но есть и не хотелось. Только спать.

Утро для Толлеуса наступило неожиданно поздно. Очевидно, банька слишком расслабила его. Судя по светилу, которое можно было разглядеть даже сквозь ткань шатра, время приближалось к полудню. Пора вставать и заниматься делами. Подниматься не хотелось сильнее обычного. Как всегда подавив малодушное желание проваляться до вечера, старик сел и сейчас же понял, что ни в какой Широтон сегодня не поедет. Мышцы превратились в кисель и отказывались держать хозяина в вертикальном положении.

– Ну ничего, – тихонечко приободрил себя старик. – Можно еще денек провести здесь и сходить еще на одно выступление. Надо же посмотреть на чародейских големов в действии.

Успокоив себя таким образом, Толлеус с кряхтением встал – следовало озаботиться приобретением билетов.