19. Ибо, как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так послушанием одного сделаются праведными многие.

Здесь, казалось бы, повторение, но на самом деле его нет. Выше сказал (ст. 18): как преступлением одного всем человекам осуждение, так правдою одного всем человекам оправдание, а теперь объясняет, в чем состояло прегрешение единого, и говорит, что оно было ослушание, через которое многие соделались грешными, то есть повинными наказанию и осужденными на смерть; объясняет также, в чем состоит оправдание Единого, то есть Христа, и говорит, что оно есть послушание даже до смерти, и смерти крестной, через каковое послушание сокрушена смерть и мы освобождены от осуждения на нее.

20. Закон же пришел после, и таким образом умножилось преступление. А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать.

После того, как доказал, что в Адаме все осуждены, а во Христе спасены, кто-нибудь, вероятно, мог усомниться и возразить: что же делал в течение стольких лет закон, если оправдал нас Христос? Закон, отвечает, пришел, то есть дан был на время, не был главною и важнейшею потребностию. Когда же он пришел, то преступление умножилось. Ибо он давал множество заповедей, но все эти заповеди люди преступили, почему и умножилось преступление. Частица же не означает здесь причину, но указывает на последствие. Закон дан для уменьшения и истребления греха, а вышло противное, не по свойству закона, но по нерадению людей. Но тогда как через закон умножился грех, через Христа благодать Божия явилась преизобильно, не только освободив нас от грехов, но и оправдав и соде лав небесными, и усыновив Богу. Поэтому не сказал – «изобиловать», но – преизобиловатъ, показывая этим большое изобилие ее.

21. Дабы, как грех царствовал к смерти, так и благодать воцарилась через праведность к жизни вечной Иисусом Христом, Господом нашим.

Сказав, что благодать явилась преизобильно, апостол, чтобы мы не были неверными, показывает, что такое явление ее соответствует цели, и говорит: грех был царем, а смерть воином, им вооруженным. Если же царствовал над нами грех, имея смерть как бы воином каким, то тем более воцарится в нас благодать, сообщающая праведность, уничтожающую грех, и вместе с истреблением греха истребляющая и смерть, а у последней оправдание. Итак, оправдание умертвило царя, грех, а с ним вместе смерть, и, наконец, введена вечная жизнь.

1–2. Что же скажем? оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать? Никак. Мы умерли для греха: как же нам жить в нем?

Апостол сказал, что когда умножился грех, преизобильно явилась благодать. Вследствие этого иной мог бы рассуждать: итак, не перестанем грешить, чтобы благодать явилась обильнее, но апостол опровергает такое рассуждение, выражаясь отрицательно: никак – как обыкновенно выражается он о чем-нибудь, по общему признанию, крайне нелепом.

Потом приводит доказательство: поскольку мы умерли для греха, стали мертвыми для него через крещение, так что уже не должны слушаться его, то как же нам еще жить в нем, иметь расположение к нему и слушаться его? Отсюда узнаем, что через крещение всякий верующий действительно умирает для греха, но по нерадению своему сам «воскрешает» себя и тотчас оживает для него, лишь только соединится с ним, напротив, старательный всегда сохраняет в себе эту мертвенность и, что бы ни приказывал ему грех, не повинуется ему, как мертвый.

3–4. Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни.