1. Для чего Евангелист упомянул об основателе города? Для того, что была другая Кесария, именно Стратонова; а Иисус Христос спрашивал учеников не в Стратоновой, а в Филипповой, отведши далеко от иудеев, чтобы они, освободившись от всякого опасения, смело высказали все, что у них было на мыслях. Для чего же Он спросил сначала не об их мнении, а о мнении народа? Для того, чтобы они, сказавши народное мнение, потом, будучи спрошены: вы же кого Мя глаголете быти? – самым порядком вопросов были возведены к высшему разумению и не стали о Нем так же низко думать, как и народ. По той же причине спрашивает их не в начале проповеди, но, когда сотворил много чудес, беседовал с ними о многих и высоких истинах и многократно доказал Свою Божественность и единство с Отцом, тогда уже предлагает им этот вопрос. И не говорит: за кого Меня почитают книжники и фарисеи? – хотя они часто приходили к Нему и беседовали; но желает знать непритворное мнение народа: кого Мя глаголют человецы быти? Мнение народа было хотя гораздо ниже надлежащего, но без всякого лукавства; мнение же книжников и фарисеев внушено было сильною злобою. И, показывая, как сильно желает, чтобы исповедовали Его воплощение, говорит: Сына Человеческого, – разумея под этим и Божество, как нередко и в других местах Он делает. Так говорит: никтоже взыде на небо, токмо Сын Человеческий, сый на небеси (Ин. 3, 13); и в другом месте: аще убо узрите Сына Человеческого восходяща, идеже бе прежде (см.: Ин. 6, 62). Потом, когда ученики сказали Ему: ови убо Иоанна Крестителя, инии же Илию, друзии же Иеремию, иные единого от пророк (Мф. 16, 14) и объявили Ему ложное мнение народа, – тогда присовокупил: вы же кого Мя глаголете быти? (Мф. 16, 15). Этим вторым вопросом Он побуждает их думать о Нем выше и дает разуметь, что первое мнение весьма мало соответствует Его достоинству. Для того Он требует от них другого мнения и предлагает другой вопрос, чтобы они не думали о Нем одинаково с народом, который видел чудеса, превышающие силы человека, и почитал Его человеком, хотя таким, который воскрес из мертвых, как говорил и Ирод. Но Он, отклоняя от таких догадок, говорит: вы же кого Мя глаголете быти, – вы, которые всегда со Мною были, видели Мои чудодействия и сами творили чрез Меня многие чудеса? Что же на это отвечает Петр, уста апостолов, всегда пламенный, глава в лике апостольском? На вопрос, предложенный всем, отвечает от себя. Когда Христос спрашивал о мнении народа, тогда все отвечали на Его вопрос; когда же о их собственном, то Петр не терпит, предупреждает и говорит: Ты еси Христос, Сын Бога Живаго! (Мф. 16, 16). Что же сказал Христос? Блажен еси Симоне, вар Иона, яко плоть и кровь не яви тебе (Мф. 16, 17). Конечно, если бы Петр исповедал Его Сыном не в собственном смысле и не от Самого Отца рожденным, то это не было бы делом откровения; если бы он почел Его сыном, подобным многим, то его слова не заслуживали бы блаженства. И прежде еще бывшие на корабле, после бури, говорили: воистину Божий Сын есть (см.: Мф. 14, 33), однако не были названы блаженными, хотя и истину сказали. Они исповедали Его не таким Сыном, как Петр, но признавали воистину сыном подобным многим, даже превосходнейшим многих, только не из самой сущности Отца рожденным.

2. И Нафанаил также говорил: Равви, Ты еси Сын Божий, Ты еси Царь Израилев (Ин. 1, 49), однако ж не только не называется блаженным, но еще обличается Господом за то, что много еще не досказал истины. Потому Христос и прибавил: