Но никто не обвиняй его в легкомыслии, если он принял слова брата без дальних исследований. Вероятно, и брат говорил ему об этом много и обстоятельно, но евангелисты обыкновенно многое представляют вкратце, заботясь о краткости. Притом и не сказано, что Петр просто поверил, а только – что Андрей привел его к Иисусу, желая представить Ему брата, чтобы тот все узнал от Него Самого. Притом с ними был еще и другой ученик и содействовал тому. Если же сам Иоанн Креститель, сказав о Христе, что это – Агнец и что Он крещает Духом, яснейшее учение о Нем предоставил своим ученикам узнать от Него Самого, тем более должен был сделать это Андрей, чувствуя себя не в состоянии объяснить все. Поэтому он и повлек своего брата к Самому Источнику света, с таким тщанием и радостью, что тот нисколько не колебался и не медлил. И воззрев нань, Иисус рече: ты еси Симон, сын Ионин; ты наречешися Кифа, еже сказается Петр (см.: ст. 42). Здесь (Христос) уже начинает обнаруживать Свое Божество и мало-помалу открывает его в Своих изречениях. Так Он это сделал в беседах с Нафанаилом и с женою самарянкою.

2. Пророчества не менее чудес убеждают, и притом не заключают в себе тщеславия. Чудеса еще подвергались превратным толкам, по крайней мере от людей неразумных: о веельзевуле, говорили они, изгонит бесы (см.: Мф. 12, 24); но о пророчествах ничего подобного не было никогда говорено. Таким образом, для Симона и Нафанаила Христос употребил этот способ научения, а с Андреем и Филиппом Он не так поступил. Почему же? Потому, что они уже в свидетельстве Иоанна получили немалую подготовку; а Филипп, кроме того, увидев предстоящих Христу, принял это за прямое доказательство для веры в Него. Ты еси Симон, сын Ионин; ты наречешися Кифа, еже сказается Петр. От настоящего достоверным делается и будущее. Назвавший отца Петрова, конечно, провидел и будущее. Предречение соединено здесь и с похвалою; но это не было лестию, а предсказанием будущего, что видно из следующего. Припомни, с каким сильным обличением Он в беседе с самарянкою дает видеть ей свое прозрение. Пять мужей, говорит Он, имела еси, и ныне, егоже имаши, несть ти муж (Ин. 4, 18). Так и Отец Его, восставая против почитания идолов, много говорит о пророчествовании. Да возвестят вам, что имать на вас приити. И в другом месте: возвестил и спасох, и не бе в вас чуждь (см.: Ис. 47, 13; 43, 12). И это ставит на вид во всем пророчестве. Пророчество есть по преимуществу дело Божие, которому демоны даже подражать не могут, сколько бы ни усиливались. В чудесах еще может быть и некоторое обольщение; но предсказывать будущее с точностию свойственно только одному вечному существу. Если же когда-либо и демоны это делали, то только для обольщения неразумных; потому и провещание их всегда легко изобличить во лжи. Между тем Петр ничего не отвечает на слова Христовы, – потому что еще ничего ясно не понимал, а только поучался. Притом же и самое предсказание было еще не вполне изречено. Христос не сказал: Я тебя переименую Петром, и на этом камне (πετρα) созижду Церковь Мою, а сказал только: ты наречешися Кифа. То переименование означало бы высшее достоинство и большую власть. Но Христос не вдруг и не с самого начала выказал всю Свою власть, а до времени более смиренно беседовал. Когда же Он дал полное доказательство Своего Божества, то уже с большею властию говорит то же: блажен еси, Симоне, яко Отец Мой яви тебе. И в другом месте: тебе глаголю: ты еси Петр, и на сем камени созижду Церковь Мою