Между тем язычники, не имея у себя ничего такого, никогда не слышав Божественных вещаний, даже, так сказать, и во сне всегда занимались только бреднями людей умопомешанных (такова языческая философия), перечитывали пустословия поэтов, привязаны были к деревам и камням и не знали ничего здравого и полезного ни в верованиях, ни в правилах жизни; а жизнь их была еще более нечиста и преступна, чем учение. Да и могло ли быть иначе, когда они видели, что их боги находят удовольствие во всяком пороке, что они чествуются срамными словами и еще более срамными делами и это принимают как празднество и почесть; кроме того, чествуются и гнусными убийствами и умерщвлением детей, – и в этом люди подражали богам же. Но, несмотря на то что они ниспали до такой глубины зла, вдруг, как бы какою машиною, поднялись на высоту и явились нам, блистая с самого верха Небес. Как же это и отчего произошло? Послушай, что говорит об этом Павел. Блаженный Апостол, тщательно исследуя эти обстоятельства, не оставил их до тех пор, пока не нашел причины и не изъяснил ее всем. Какая же это причина? И отчего была у иудеев такая слепота? Послушай, что говорит об этом он сам, тот, которому вверено было это Домостроительство. Что же он говорит в разрешение такого недоразумения многих? Не разумеюще, говорит он, Божия правды и свою правду ищуще поставити, правде Божией не повинушася (Рим. 10, 3). Вот за что они подверглись такому несчастию. И в другом месте, то же самое излагая иначе, Апостол говорит: что убо речем? Яко языцы не гонящии правду, постигоша правду, правду же, яже от веры. Израиль же гоня закон правды, в закон правды не постиже. Чесо ради? зане не от веры… Преткнушася бо о камень претыкания (Рим. 9, 30–32). Это значит, что неверие иудеев было для них причиною зол, а неверие происходило от надменности. Сначала они имели больше, нежели язычники, именно: получили закон, имели познание о Боге и прочее, о чем говорит Павел. Но по пришествии Христа, как скоро увидели, что как они, так и язычники по вере равночестно призываются ко спасению и что в деле веры обрезанный не имеет никакого преимущества пред обращенным из язычников, – тогда от гордости они перешли к зависти и не стерпели великого и неизреченного человеколюбия Господа. А это произошло в них не от чего-либо другого, как от высокомерия, злости и человеконенавистничества.

2. Какой же вред вам, бессмысленнейшие из людей, принесло это попечение (Господа), оказанное другим? Разве уменьшились ваши блага от того, что другие получили участие в них? Но поистине злость слепа и ничего справедливого не может скоро понять. Терзаясь мыслию, что и другие будут иметь участие в тех же правах, они обратили меч на самих себя и лишили сами себя человеколюбия Божия. Но так требовала справедливость. Сказано: друже, не обижу тебе, хощу же и им дати, якоже тебе (см. Мф. 20, 13, 14). Но они не стоят и этих слов. Наемник (упоминаемый в Евангелии), хотя и досадовал, по крайней мере мог указать на свои труды в продолжение целого дня, на тяготу, зной и пот; они же что могли бы сказать? Ничего такого; в них была только беспечность, невоздержность и множество пороков, в которых постоянно обличали их все пророки и которыми они, также как и язычники, оскорбляли Бога. На это указывая, Павел и говорил: несть разнствия между иудеем и эллином. Вси бо согрешиша и лишени суть славы Божия, оправдаеми туне благодатию Его (Рим. 3, 22–24). Но этот предмет с пользою и весьма мудро излагает Апостол в целой главе Послания. А пред тем он еще показывает, что иудеи даже большего достойны наказания: