Канонир позеленел от ярости.

– Он обстрелял сотни наших кораблей!

– И прекратил боевые действия.

– Это первый случай, – напомнил Канонир. – Ведь мы имеем дело с людьми! Им нельзя доверять. Они стреляют во все, что движется.

Капитан подперла морду лапой.

– Он не такой, – сказала она. – Он слушал. Он говорил с нами. А другие нет. Возможно, он – Избранный.

Канонир уперся верхней парой передних лап в стол и уставился на Капитана недобрым взглядом.

– Я беседовал с другими офицерами. Я не верю легендам. Когда все осознают чудовищность вашего решения, вас отстранят от командования!

Она обратила на него усталый взгляд:

– Хорошо. Но пока что я – капитан. И ответственность лежит на мне. Ясно? Вы имеете хотя бы отдаленное представление о том, что это значит? Кругом… марш!

Канониру это пришлось не по вкусу, но ослушаться он не мог. «А не пристрелить ли его? – подумала Капитан. – Недурная мысль. Это избавило бы нас от массы неприятностей в будущем. Занести под номером 235 в список неотложных дел…»

Она повернулась и вновь уставилась на огромный, во всю стену, обзорный экран. На звезды.

Вражеский корабль по-прежнему висел в пространстве.

«Что он такое? – подумала она. – Их так мало, они такие коварные. Но всякий раз воскресают! В чем их секрет?»

Только одно бесспорно: с ними воюют лучшие и самые храбрые.

Трудные Времена хороши тем, что можно безнаказанно кусовничать. Тем паче что в доме давно уже никто толком не готовил. И не ел вовремя.

Джонни сварил себе спагетти и разогрел печеные бобы. Из гостиной не доносилось ни звука, хотя телевизор работал.

Потом он немножко посмотрел телевизор у себя в комнате – после покупки нового старый достался ему. Телевизор был не очень большой, и, чтобы переключить канал или поменять громкость звука или еще что-нибудь, всякий раз приходилось вставать и подходить к нему, но таковы уж Трудные Времена.

В новостях показали документальные кадры бомбардировки какого-то города. Очень интересный репортаж.

Потом Джонни лег спать.

Он не слишком удивился, когда, открыв глаза, увидел приборную панель истребителя.

Та же история, что с «Капитаном Зум»: от «Капитана» невозможно было отключиться. Порубишься в него вечером хорошенько, а потом всю ночь лихорадочно карабкаешься по лестницам и уворачиваешься от бластерного огня.

И все равно сон был классный. Джонни чувствовал кресло пилота под собой. А в кабине пахло горячим машинным маслом, перегретым пластиком и немытым телом.

Кабина очень походила на ту, которую Джонни каждый вечер видел на экране компьютера, только на всем лежал слой масла и пыли. Однако здесь были и экран радара, и оружейная консоль, и джойстик…

Эй, куда там компьютеру! Кабину наполняли шумы – пощелкивание и жужжание вентиляторов, гудение приборов.

И графика была лучше. Во сне графика всегда лучше.

В воз… в космосе перед Джонни висел скррииийский флот.

Ого!

Нет, снам положено быть более увлекательными. В снах должны быть погони. События. Занятно сидеть в кабине звездного истребителя, ощетинившегося вооружением, но что-то же должно и происходить…

А не выпустить ли ракету, подумал Джонни. Нет, стоп, они же сдались. И что-то говорили про какой-то конвой…

Он провел рукой по переключателям. Панель управления немного отличалась от клавиатуры компьютера, но вот эта кнопка…

– Вы меня слышите?

На экране связи появилась Капитан.

– Да? – сказал Джонни.

– Мы готовы.

– Готовы? – переспросил Джонни. – К чему?

– Ведите, – сказала Капитан.

Голос шел из решеточки возле экрана. Наверное, ее слова что-то переводит, подумал Джонни. Вряд ли гигантские тритоны знают английский.