Мама живет там же, где жила ребенком во время блокады. Переехала сюда двадцать лет назад, в ту самую квартиру, в том же доме: это невероятное совпадение, которое бывает только в романе. В романе она тут же нашла бы тайник под полом или в стене, блокадные письма, семейные фотографии, холст Рембрандта, спрятанный при эвакуации Эрмитажа. В жизни ничего не нашла… хотя мы делали ремонт.

Думала ли мама, когда жила здесь в блокаду, что будет ограничивать в котлетах свою правнучку?.. Ни о чем она не думала, ей было всего четыре года, она просто боялась, мерзла и хотела есть.

Когда Мура поняла, что разговор становится неприятным (она не должна заказывать домой Макдональдс, должна вместе с ребенком заниматься спортом, делать зарядку), Мура взяла котлеты и направилась к выходу.

– Мура какая-то грустная, у нее всё нормально? – тревожным полуобморочным голосом спросила мама.

– Всё нормально, я точно знаю.

Сделала вид, что мне нужно в туалет. Я всё время должна притворяться! Потому что я в сэндвиче, между мамой и Мурой. Как колбаса между булкой и листком салата, не могу показать маме, что ничего не знаю про Муру. У мамы мгновенно сделается полуобморочный вид. А я никогда – никогда не расстраиваю маму. Я не могу показать маме, что волнуюсь, и должна делать вид, что я в туалете, а не бегу за Мурой по лестнице.

Погналась за Мурой по лестнице.

– Мура! Ты какая-то грустная!

– Просто плохое настроение. – Мура снизу огрызнулась как подросток.

– У тебя какое-то хитрое лицо!

Мура захохотала басом. Доцент, мать, а хохочет как гиена-подросток.

Ох, совсем забыла, что я бывший психолог. Нельзя говорить «ты грустная», это вызовет раздражение. Нужно сказать «мне кажется, ты выглядишь грустной».

– Мне кажется, ты… – начала я, но Мура уже была на первом этаже, и я закричала: – А что у тебя случилось?

Мура внизу хлопнула дверью.

– А еще доцент!.. – бессильно выкрикнула я вслед.

Я очень горжусь тем, что Мура доцент, доцент – это будущий профессор.

…Почему у нее плохое настроение?! Она молодая, красивая, врач, у нее есть котлеты… Она что-то скрывает от меня, что? С другой стороны, у Муры всегда хитрое лицо.

В конце концов, некрасиво так себя вести! Если у тебя неприятности, скажи, какие именно. Не хочешь рассказывать, сделай вид, что всё хорошо. Зачем напрасно тревожить? Мы другое поколение, мы не расстраивали мам. Моя мама даже не знала, что у меня что-то не так.

…– Что у тебя с лицом? Ты чем-то расстроена? …Ну, я же вижу, что ты расстроена! Ничего от меня не скрывай! Что происходит?! У Андрея всё в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь? Андрей хорошо себя чувствует? Не забывай, он уже не мальчик! Что-то с Мурой? Что с Мурой?

Обсудила с мамой (а с кем же мне еще поговорить, поделиться, она же моя мама): Мура не говорит, почему у нее плохое настроение. Может быть, ей снова пора замуж. Может быть, она больше не хочет выходить замуж. Мне не нравятся Мурины розовые ботинки. Я надеюсь, что Мура не пользуется Тиндером, она же врач!

С одной стороны, Мура врач, стоматолог. С другой стороны, Мура не совсем врач-стоматолог. Мура не любит зубы. После того как Мура окончила институт, внезапно выяснилось, что нужно работать: мазать ваткой, делать уколы, сверлить. Муре понравилось сидеть в белом халате, но не понравилось, что у людей зубы. Хитрая Мура защитила диссертацию, стала доцентом, читает лекции по терапевтической стоматологии и показывает студентам, как нужно лечить зубы, на пациентах-образцах.

…– Мам? Смотри, вот я… я никогда тебя не расстраивала. Я хорошо училась, тебе не приходилось говорить мне «вырастешь и станешь дворником!». Все свои проблемы я решала сама. Всегда понимала, что ты чувствуешь.