*Ангиосаркома — одна из форм рака сердца.

8. Глава 8. Неуместный

Эд стоял у машины и курил, гипнотизируя взглядом кладбищенскую ограду. Давненько он не чувствовал себя настолько озабоченным, как сегодня.

Сапфиру хотелось назвать сучкой, но в конце концов, это у Эда случилось какое-то затмение, когда она вышла к нему в платье — при чем тут собственно она? А вообще — чего в ней особенного? По-прежнему ничего. Смазливых девиц в Москве было более чем достаточно, и с куда более покладистым норовом. А эта — шипела как змея, чуть что огрызалась, иной раз почти рычала, ну и на кой хрен такая дерзкая баба вообще нужна? Правильно, поиметь пару разиков, вытрясти не полагающееся ей наследство и закрыть дверь с той стороны, вновь в свободное плавание, к нормальным, на все готовым и не таким проблемным.

И вообще мозг работал как-то странно. Это же была Сапфира. Отцовская подстилка. Та самая, которая самого Эда в глаза назвала одноразовым. А мозг отчаянно цеплял взгляд за сиськи и утверждал, что они очень даже ничего.

А тут еще и ноги. Нет, платье Сапфира надела очень закрытое, офисные львицы вот этот черный строгий футляр, прикрывающий колени, сочли бы нарядом монашки, но…

Отчасти Эд понял, почему она не носила платьев на работу. На правой ноге Сапфиры по всей голени была татуировка. Красивая такая, в приглушенных красках, не вызывающая — синяя птица и красные розы.

Эд очень отрицательно относился к татуировкам на женском теле, а тут внезапно залип. Татуировка была красивая, ноги у Сапфиры были красивые, и друг с дружкой они отлично соотносились. И твою ж мать, какие изящные щиколотки… И туфли эти — с тремя ремешками на каждой лодыжке. Вот просто сучка-Сапфира, какого хрена вообще она так влияла на Эда? Не собирался он на неё залипать, лишь трахать, а тут — и не трахнул ни разу, а слюной изошел уже все тридцать раз.

Вот и стоял себе Эд у машины, курил, а в уме перебирал все недостатки Сапфиры, напоминая себе, что нет, это хреновый вариант, и ни в коем случае обращать на Сапфиру как на женщину внимания не стоит.

Наглая — это раз. Никакого трепета не испытывала ни перед чем: ни перед авторитетом начальства, ни перед мужчинами, ни перед мнением общественности. Какому доминанту нужна такая наглая женщина? Покладистость была достоинством, а не вот этот вот характер.

Высокомерная — это два. Как она дернула плечиком, когда Эд довел её до могилы отца.

“Оставь нас”.

Нас!

Вообще-то это Эд был тут “родственником умершего”, а Сапфира была исключительно отцовской девочкой для траха. Жениться он на ней так и не собрался. Значит — не так уж много и значила…

Рассудок у Эда был сволочью. Рассудок пробубнел, что вообще-то завещанные акции… И та херня на дне рождения. Не значила, а? Уверен?

Вот кстати третий недостаток Сапфиры. Самый жирный. Она была с отцом Эда. И идея проникаться искренним желанием к отцовской любовнице была далека от восхитительности. Тем более что девочка явно связалась с отцом из-за денег. И все вот это, все эти её жесты, все слова, летящие в стену фотографии, были чем-то фальшивым, надуманным. Ей хотелось показать, что ей не все равно — и она показывала. Ну а как еще? Пусть все думают, что у них там все “серьезно” с отцом было. И нет, разумеется, не он ей квартиру покупал. Её шикарную квартирку в неплохом районе Москвы. Да и акции опять-таки… Наверняка ныла, как ей тяжело работается и как бы хотелось пожить для себя.

Так что, все, пора завязывать. Тем более у девчонки горе, может, не грандиозное, при её внешности найти нового содержателя будет не сложно, но все-таки. Не совсем же она моральная курва, переживает же. Совершенно неуместно на неё вот так залипать. Тут не понятно как до секса-то довести, чтобы потом перевести в плоскость Темы, но, в конце концов, сейчас цель совсем другая. Сначала — она должна забрать заявление. А потом у Эда будет неделя, чтобы затащить Сапфиру в постель. Ну или две, только денег на подкуп Вика и продление “больничного” Гоши и жалковато. Но за две-то недели он справится! В конце концов, в чем сложность-то — задурить голову сабе? Кстати, где она?