«Поехали в гостиницу, а? Куда скажешь... Ты же тоже хочешь меня… Не пожалеешь ни на секунду, обещаю».

Я с силой прижимаю пальцы к векам. Чудо, что мне хватило мозгов попросить его выйти, и чудо, что Матвей это сделал. Потому что в противном случае я бы точно пожалела. Не сегодня, а завтра. По дороге домой жалеть не получалось: я была слишком занята борьбой с потребностью развернуться. 

Безумие какое-то. Извращение. Ему всего двадцать два, а я замужем. Мы из разных миров, мыслим по-разному. И он работает на моего мужа. 

Я открываю глаза и, запрокинув голову, позволяю воде свободно затекать за веки. Нужно поскорее уснуть, потому что разобраться в себе в нынешнем состоянии мне не по силам. Утром, при дневном свете и без этого проклятого спазма внизу живота, всё встанет на свои места.

Вытереть волосы насухо, на кончики нанести сыворотку с маслом чудо-ореха, собранного на экзотическом острове заботливыми руками аборигенов. Под глаза вбить питательный крем с керамидами, на лицо намазать крем с золотом и овечьей плацентой. Не перепутать: ночной, а не дневной. Почистить зубы — мягкой щёткой, а не жёсткой — и оросить полость рта ирригатором.  Господи, как же было хорошо в детстве! Достаточно было вымыться обычным детским мылом, когда сильно испачкался. Если мамы не было поблизости, то и зубную щётку можно было просто намочить и вернуть в стаканчик. 

— Ты долго, — замечает Роман, когда я, замотавшись в халат, появляюсь в дверях ванной.

— Захотелось смыть с себя запахи, — не прибегая ко лжи, отвечаю я и отворачиваюсь, чтобы надеть пижамный комплект. — Выключи свет, пожалуйста.

После того как Роман щёлкает выключателем, я скидываю халат, натягиваю майку вместе с шёлковыми шароварами и юркаю под одеяло. Голубоватый свет экрана, рассекающий темноту, в ту же секунду гаснет. Слышится нетерпеливый вздох, шорох матраса. На талию по-хозяйски опускается ладонь мужа, его дыхание, с запахом кофе и зубной пасты, касается затылка. 

— Поворачивайся, — мягко и одновременно требовательно произносит он, подтверждая свою просьбу рывком. 

Моя окаменевшая спина врезается ему в грудь, заставляя напрячься ещё сильнее.

— Не сегодня, — глухо говорю я, перехватывая руку, проталкивающуюся под пояс моих штанов. Оборачиваться не хочу и не могу. Сегодня я просто желаю поскорее уснуть.

— Нехорошо отлынивать от супружеского долга, — хрипло шепчет Роман и нарочно подаётся вперёд бёдрами, давая мне ощутить эрекцию. 

Его ладонь скидывает мою и продолжает настойчиво прокладывать свой путь в моё отсутствующее бельё. Шершавый подбородок утыкается в шею, жёсткие губы царапают кожу.

— Хватит, Ром. — Я упираюсь локтем ему в грудь, и, когда моя просьба оказывается проигнорированной, неожиданно для себя громко рявкаю: — Блядь, я же сказала тебе: хватит!

Жжение в затылке ослабевает, рука, пытающаяся протолкнуться мне между ног, исчезает. Моё дыхание пружинит как теннисный мячик. Я никогда не кричала на мужа и никогда не отказывала ему в сексе. 

— У тебя ПМС сегодня? — гневно раздаётся за спиной. — Или ты коктейлей перебрала? Не смей больше на меня орать.

— А ты не смей заниматься со мной сексом против моей воли. — Я наконец поворачиваюсь к Роману лицом, чтобы придать своими словам значимости. — Когда я говорю «не сегодня» и «хватит» — это означает «нет». Не помню, чтобы скручивала твой член в бараний рог, когда ты жаловался на усталость.

Я знаю, что он взбешён. Вижу это по мерцанию его глаз и заострившемуся рельефу скул. Взбешён, потому что ему нечего на это ответить. Разве что в открытую заявить о желании видеть рядом с собой безотказную наложницу, но для этого Рома ещё недостаточно потерял связь с реальностью.