Но мать была непоколебима. Вздохнув, Джил тоже пожала Берни руку, очень официально поблагодарив и одарив на прощание солнечной улыбкой:

– Ты хороший, и мороженое очень вкусное. Большое спасибо.

Берни было жаль, что она уходит. Он остановился возле эскалатора, глядя, как голова с косичками скрывается внизу, и чувствовал себя так, будто потерял единственного друга.

Берни вернулся к кассе, чтобы поблагодарить работников за помощь, и на обратном пути прихватил три бикини шестого размера: оранжевое, розовое и голубое. Красные этого размера были уже распроданы. К покупкам он добавил две панамки и махровый пляжный халатик. Все это было словно специально для нее сшито. Берни положил вещи на прилавок перед кассой и поинтересовался:

– Элизабет О’Рейли у нас в компьютере есть? Больше о ней ничего не знаю.

Берни вдруг поймал себя на мысли, что было бы хорошо обойтись без мужа. Всего через две минуты кассир сообщила, что счет у нее новый, а живет она на Валлехо-стрит в Пасифик-Хайтс.

– Отлично.

Делая вид, будто собирается занести эти данные в картотеку, а вовсе не в свою пустую книжку, Берни записал ее адрес и номер телефона, потом распорядился, чтобы отобранный им товар отправили мисс Джил, а стоимость записали на его счет. К покупкам он приложил карточку со словами: «Спасибо за очень приятную встречу. Надеюсь в скором времени встретиться с тобой снова. Твой друг Берни Файн».

В свой кабинет он возвращался легкой походкой, с загадочной улыбкой на лице и осознанием, что даже в этом месте есть что-то хорошее.

Подарки доставили в среду днем, и Элизабет сразу же позвонила в «Уольфс» поблагодарить Бернарда за щедрость и внимание к ее дочери.

– Право, не стоило: Джил только о вас и говорит, вспоминает, какой вкусный был банановый десерт и как все было здорово.

Голос Элизабет О’Рейли звучал так молодо, будто принадлежал девочке-подростку. Берни сразу представил ее широко распахнутые глаза и блестящие светлые волосы.

– Джил очень храбрая девочка: испугалась, когда поняла, что потерялась, но держалась молодцом. А ведь ей всего пять лет!

Элизабет улыбнулась:

– Да, она очень хорошая девочка.

У Берни так и вертелось на языке: «Как и ее мама», – но он удержался.

– Вещи подошли?

– Да, все село идеально. Она вчера весь вечер в них разгуливала, а сегодня даже надела один под платье и отправилась с подружками в парк. Друзья разрешили нам пожить в их бунгало в Стинсон-Бич, так что весьма кстати, что у Джил теперь есть полный пляжный гардероб, – засмеялась Элизабет. – Спасибо вам большое.

Она не знала, что еще сказать, Берни тоже не мог найти подходящие слова. Для него такое было в новинку, и в трубке повисла напряженная тишина. Секунды шли, наконец он решился:

– Мы… могли бы с вами встретиться?

Он почувствовал себя полным идиотом или маньяком, который звонит своей жертве и тяжело дышит в трубку, но, к его изумлению, она согласилась.

– Да, я не против. Если хотите, приезжайте как-нибудь к нам в Стинсон-Бич.

Она говорила так естественно и непринужденно, что Берни сразу успокоился и стал самим собой. У него даже создалось впечатление, что она нисколько не удивлена и была даже рада его звонку.

– С удовольствием. Сколько вы там пробудете?

– Две недели.

Берни мгновение подумал и решил, что ничто не мешает ему в кои-то веки взять в субботу выходной, тем более что его постоянное присутствие в магазине вовсе не требовалось. Он приходил туда по выходным только потому, что больше нечем было заняться.

– Как насчет ближайшей субботы?

До нее оставалось всего два дня, и от этой мысли у Берни вспотели ладони.