– Ну, давай! – предложил Богдан и протянул Бэллу наполненный водкой фужер. – Чтоб ты не мерз в своей холодной Англии.

Зазвонил телефон. Воронцов снял трубку. Это был Кочемасов.

– Здравствуйте, Павел Константинович, – сказал в трубку Воронцов, и Богдан тотчас же присмирел, будто Кочемасов был не где-то далеко, а прямо здесь, в воронцовском кабинете.

– Какие новости? – спросил Кочемасов.

– Подписали, – коротко ответил Воронцов.

– Англичанин еще у тебя?

– Выпроваживай его поскорее и приезжай. Расскажешь подробности.

– Хорошо.

Воронцов положил трубку. Богдан с видимым облегчением откинулся на спинку кресла.

– В общем, за тебя пьем, Ленард, – повторил он тост.

– В следующий раз, – объявил Воронцов. – Нас ждут.

– Кочемасов?

– Да.

Не то чтобы Воронцов так уж спешил к Кочемасову, просто ему было жаль Бэлла. Англичанин это понял и оценил. Он торопливо поставил на стол фужер с водкой и благодарно улыбнулся Воронцову.

– Я жду вас в Британии, Алекс, – сказал он. – Как мы и договаривались.

– Билет у меня на двенадцатое число, – кивнул Воронцов.

Поднялись, пожали друг другу руки, прощаясь. Богдан хлопнул Бэлла по плечу. Тот ответил своему мучителю жалким подобием улыбки.

– Где это он тебя ждет? – спросил Богдан Воронцова, когда они остались одни.

– Я лечу в Англию двенадцатого. Бэлл пригласил меня в гости.

– А почему только тебя? – обиделся Богдан. – А я?

– Потому что я – президент «Дельты». А ты – всего лишь начальник отдела, – сказал безжалостно Воронцов.

– Начальник отдела безопасности!

– Мне в Англии ничего не грозит, – широко улыбнулся Воронцов. – Спокойная страна, мирные люди.

– Вот сука! – сказал в сердцах Богдан.

– Кто?

– Бэлл, кто же еще. Игнорирует.

– Просто он тебя боится.

– Ты так думаешь?

– Уверен.

Пропуска были заказаны на обоих: и на Воронцова, и на Богдана. Милиционер в вестибюле привычно проверил документы, показал в сторону лифта:

– Пятый этаж, направо.

Они сами знали и про пятый этаж, и про то, что направо, – к Кочемасову наведывались пару раз в месяц, а бывало, что и чаще. В лифте они были одни. Богдан мрачно разглядывал в зеркале свое отражение и теребил яркий галстук. Наверное, волновался. Как-никак к хозяину идет… Боялся он Кочемасова, и Воронцов об этом знал.

– Не дрейфь, – покровительственно сказал он Богдану.

Тот судорожно вздохнул и промолчал. Он сам на себя был сейчас не похож.

В приемной секретарша встретила их без улыбки, сухо кивнула в ответ на приветствие и скрылась в кочемасовском кабинете. Через несколько секунд появилась опять и с прежней холодностью во взгляде пригласила:

– Проходите. Павел Константинович ждет вас.

Кочемасов утопал в огромном кожаном кресле.

Ему было там так уютно, что он даже блаженно сложил на животе руки. Идиллическая картина, сплошное благолепие – если бы не кочемасовский взгляд, всегда подозрительный и недовольный. Богдан теперь уже совсем смешался, не знал, куда деть руки, и Кочемасов прикрикнул на него:

– Чего руками-то сучишь, деревня?

«Деревня» – это было очень обидно, и если бы не Кочемасов это произнес, а кто-то другой, Богдан уже давно размазал бы этого наглеца по стенке, но сейчас он только побагровел и отвел взгляд.

– Что так долго? – спросил недовольно Кочемасов.

– Буквально только что контракт подписали, Павел Константинович.

Кочемасов резко и требовательно протянул вперед руку, и понятливый Воронцов положил перед ним на стол папку с контрактом. Кочемасов читал контракт долго и вдумчиво, после чего бросил его на стол и опять поднял глаза на своих гостей.

– И что дальше? – спросил он.