Зулусский танец он в последнее время часто исполнял, поэтому я не особо удивился и принялся читать брошюру профессора Фуруи. Вначале шли предложения крупным шрифтом, написанные от лица ребенка. Постепенно они становились все более складными, в них появились иероглифы. Их становилось все больше, и наконец это был текст взрослого человека с хорошим литературным слогом. Надо же, в нем рассказывалось, как в квартиру многоэтажного дома на мысе Инамурагасаки в Камакуре проник грабитель и убил людей. Чтение становилось все более захватывающим.

– Интересно, говорите? Да уж, давно я не читал чего-то настолько интересного. – Голос Митараи рядом заставил меня поднять голову. Закончив танцевать, он вернулся на диван. – Сэнсэй, вы ведь предложили игру? Почему бы и нет? Еще только смеркается, а весной ночи длинные. Так начнем же прямо сейчас! «Психика автора работает на удивление логично – и одновременно не подчиняется никаким законам логики» – так вы сказали? Все отнюдь не так. Фразы взвешенные и продуманные, на какие-либо альтернативные мысли не наводят.

– Ну хорошо, Митараи, наши с тобой позиции предельно ясны – ты считаешь это неправдоподобное сочинение логичным, а я нет. Начнем нашу игру?

– С удовольствием. Прошу вас, сэнсэй.

– Поражаюсь, что в мире нашелся человек, которому этот бред показался логичным. Ты прочитал до конца?

– Да.

– Тогда что, на твой взгляд, можно назвать логичным? «Мистическое» ты определил как нечто непостижимое для разума. Правильно ли я понимаю, что для тебя «логичное» – это его противоположность?

– Все верно. Но позвольте небольшую догадку. Вы назвали это произведение логичным и одновременно не являющимся таковым. Верно ли, что в своей интерпретации вы исходите из предположения о некоем психическом отклонении у автора? Какое-то отклонение у него есть, но точно определить его не получается, или же, по крайней мере, оно не подходит ни под один известный вам случай. Поэтому оно и кажется вам нелогичным?

– Здравомыслящие люди вроде нас такое бы не написали. Да, именно так. Настолько запутанный случай не подходит под описание ни одного из прецедентов. Но не будешь же ты – ты из всех людей – утверждать, что все это произошло на самом деле?

Лицо Митараи просияло нескрываемой радостью. Он потрепал волосы на макушке.

– Это крайне важный момент. В процессе нашей игры я подробно изложу свои мысли.

– Хорошо. Для меня она все равно что шахматы. Предлагаю разыграть партию, шахматной доской в которой будет это фантастическое сочинение. Фигуры следует выбирать аккуратно, сверяясь с ситуацией у противника. Понимаешь мой ход мыслей?

– Вполне. Возражений не имею.

– Отлично. Итак, я беру фигуру. Дайте-ка на минутку, – Фуруи забрал у меня брошюру. – Вначале бросается в глаза вот что: он ненавидит еду. Он пишет, что не хочет получать питательные вещества, пережевывая еду. Будь у него возможность, он хотел бы поддерживать жизнь другим способом. Второе – это ваша книга, «Токийский Зодиак», которая безумно понравилась этому юноше по имени Тота Мисаки. Одна ее часть так пришлась ему по душе, что он даже заучил ее наизусть. В этой фигуре должен крыться какой-то важный смысл. Образы из этой части записок прослеживаются в его дальнейших фантазиях. Любопытно, что в его голове сложился образ мира, в котором, по одной из теорий, должен был наступить апокалипсис в 1999 году. Неочевидный момент, но его тоже следует учитывать. Он пишет, что после конца света внешний вид людей изменится до неузнаваемости, их кожа обуглится, солнце погаснет, а по похолодавшему миру будут бродить чудовища. Эти подсознательные образы сложились в голове Тоты Мисаки еще до описываемых событий. Мое мнение таково, что эти сцены были срежиссированы ассоциативной зоной височной доли