– Магева, благодетельница, не дай пропасть. Сгинуть зореньке моей распрекрасной, красавице ненаглядной! Прогони ее хворь злополучную! У-у-у!..

Кажется, у женщины в семье неприятности, а я ведь не доктор, никакого медицинского образования и в помине нет, всего-то знаний – какую таблетку когда в рот сунуть следует. Да еще неизвестно, чем тут люди болеют. Одна надежда на руны, а отказаться от «вызова на дом» нельзя, какая же я после этого магева буду, если тетку пошлю на три веселых буквы при всем честном народе.

– Пойдем, поглядим на болящую, – решительно объявила клиентке свое решение. – А пока объясни толком, кто и чем болен, как давно, приметы какие особые у болезни?

Крестьянка моментально уняла истерику и уже почти деловито заговорила, шустро устремившись в сторону соседней улочки, к своему дому, пока магеву не отбил кто-нибудь из соседей, с жадным и опасливым интересом поглядывающих из-за заборов.

– Милана моя занедужила, уж почитай три луны дневного молока нет! Мы ее и похлебой теплой поили, и Катрику-травницу звали, и на луга самые сочные отдельно от стада деревенского выводили, а все без толку…

– Стоп! – Я потрясла головой и воздела руку. – Так ты о корове говоришь?

– О ней, родимой, – уже завлекая меня через калитку во двор перед весьма опрятным просторным домом с симпатичными белыми наличниками, поддакнула женщина. Шуганув бродящих по двору и лезущих под самые ноги пестрых кур и гусей, бросила недоуменный взгляд на непонятливую волшебницу. – О ком же еще?!

«Так, приехали, – растерянно подумала я, – если человеческий доктор из меня хреновый, ветеринар и вовсе никакой».

Почуяв мои сомнения, Фаль, молча слушавший причитания клиентки, подлетел к самому ушку и зазвенел:

– Оса, соглашайся! Ты эту корову вылечишь!

«Мне бы твою уверенность в собственных силах! Ну да ладно, не попробовав, от ворот поворачивать стыдно. А вдруг и правда получится животину подлечить? Руны-то, они средство универсальное, если на магическое создание действуют, то и на корову смогут!» – попыталась убедить саму себя, пока хозяйка Миланы конвоировала меня в хлев. У охапки свежескошенной травы в единственном занятом стойле среди полудюжины свободных стояла больная и, кося на нас большими печальными глазами с длинными ресницами, меланхолично жевала жвачку. В такт движениям челюстей задумчиво покачивался хвост, отгонявший досужих мух. Пятнистая рыже-черная корова на вид была совершенно здорова, но как провести обследование и выявить причину падения надоев, я не могла ума приложить. Что же, коль позориться, то только перед Фалем и самой собой. Вежливо, но твердо я попросила клиентку покинуть хлев, временно ставший смотровым кабинетом. Бросив на Милану ласковый взгляд, крестьянка пробормотала животине что-то утешительное, почесала лоб между рогов и выплыла:

– Если что понадобится, я туточки, только крикните, почтенная магева!

– Ну? – едва за бабой закрылась дверь, обратилась я к Фалю. – Будь добр, объясни, с чего ты так во мне уверен, приятель?

– Милана здорова, – чуть смущенно, впрочем, не без веселья, пояснил сильф, вспархивая на правый коровий рог, – а молоко у нее вкуснее, чем у любой коровы в деревне: жирное, сладкое, ароматное! – Фаль даже облизнулся и прижмурил глаза. – Вот я и лакомился! Как ни следили за коровой, все равно свою долю получал. Теперь же с тобой ухожу, поэтому все молоко хозяева сами доить будут.

– Понятно, – улыбнулась я пройдохе, подумав, послюнявила палец, нарисовала на лбу смирной Миланы руну феху, ответственную за увеличение стад и достаток. Удивительно, но знак, прорисованный мною на рыжей шерсти, на секунду просиял оранжево-золотым и как бы втянулся в животное.