Транспорт с московских улиц Петров и впрямь убрал под землю, Сокольники, Измайловский парк и Ботанический сад накрыли стеклянными куполами, а на окраине Большой Москвы построили парк с динозаврами.

Несмотря на неожиданную поддержку, Петров все-таки попытался исполнить и свое самое грозное обещание – ограничить виртуальный мир в правах. Он подготовил целое выступление о вредном влиянии виртуальности на экологию и здоровье, где предлагал обязать всех граждан без исключения проводить не менее двух суток в неделю в реальной Москве без всякого интернета.

За два часа до выступления в кабинет к мэру Москвы принесли старинное бумажное письмо, недавно вновь вошедшее в моду. Петров раскрыл конверт и обнаружил внутри фотографию, на которой он, юный студент МАРХИ, выкидывает пустую стеклянную бутылку из-под лимонада в мусорный ящик с надписью «Пластик».

Петров поразмыслил и отменил выступление. Есть на свете вещи, которые не под силу даже московскому градоначальнику.

Алоха! Вначале кратко. В Черноземье засуха, адепты Деметры и Диониса провели трехдневный фестиваль, заработав полтора миллиона новых рублей. Первые дожди прошли еще во время фестиваля.

Сергей Гоз, профессор медицины и адепт Морфея, во время сеанса гипноза в прямом эфире вылечил двадцать человек от заикания!

Нина Еремина, главврач ДГБ-2 Сыктывкара, в попавшей в Сеть записи назвала бога Асклепия «дешевой нейросеткой», Горздрав разорвал с ней контракт, обсуждают отзыв медицинской лицензии и лишение статуса адепта.

Больше божественных новостей на нашем канале!

А сейчас – подробнее!

Сенека позвонил рано вечером, часов в восемь, – Елка только встала и варила кофе на древней, покрытой трещинами индукционной плите.

– Лена, вопрос на сто рублей, взбесился процессор в приставке «Звезда-2», надо перепрошить.

Елка поджала губы, наблюдая, как пена рвется из глубины турки. За мгновение до побега выключила плиту.

– Процессор чебоксарский? ПК-14? – уточнила она и, не дожидаясь и без того очевидного ответа, добавила: – Чебоксарские не шьются.

Из телефона послышалось пыхтение. Современные аппараты отсекают лишние звуки, нормализуя голос и превращая общение в беседу адептов Афины с идеальной дикцией.

Но Елка пользовалась восьмилетним северокорейским «Чучхе», который ловил мобильную сеть даже там, где другие аппараты переключались на платные спутниковые частоты.

Ее телефон передавал все богатство артикуляции собеседника – и хрипы, и междометия, и пыхтение, которым славился Сенека.

– Ты говорила, что шьется все. Вопрос цены, – Сенека решил надавить. Обычно он, мечтая вытащить Елку на свидание, с ней не спорил. Видимо, в этот раз случилось что-то серьезное.

– Это очень дорого, – пробормотала Елка, переливая кофе из турки в чашку.

Кофе пару лет назад поднялся в цене, при этом упав в качестве. Кофеин в приступе очередной бессмысленной борьбы объявили наркотиком. Но она выкрутилась и пила дешевый и неплохой контрабандный турецкий, который ей через учеников доставал Сенека.

– Лена, это приютовская приставка. Надо починить.

Елка, едва поднеся чашку к губам, выдохнула. Сенека преподавал информатику в местном колледже, готовящем из пьющей и матерящейся молодежи операторов станков с ЧПУ.

Получал мало, нервничал много, а потому для души и заработка брал в ремонт негарантийные телефоны, приставки, очки и стики. Потом прибился к приюту с сиротами – Елка подозревала, что сделал он это из-за нее, не понимая, что ей на это чуть более чем плевать.