Гонория держалась чуть поодаль и спокойно ждала. Она знала, что там.

Миссис Ройл сломала печать, развернула письмо и быстро пробежала его глазами.

– Он шлет свои сожаления, – произнесла она без всякого выражения.

Сесили и Сара разочарованно ахнули. Миссис Ройл посмотрела на Гонорию, изо всех сил изображавшую удивление и расстройство.

– Мадам, я очень старалась. Думаю, лорд Чаттерис просто предпочел уединение. Он действительно ужасно необщителен.

– Что верно, то верно, – пробурчала миссис Ройл. – Помнится, в прошлом сезоне я видела его танцующим на балах раза три, не больше. А между тем многие барышни простаивали без партнеров. Это было откровенно неучтиво с его стороны.

– Хотя он хороший танцор, – заметила Сесили.

Все дружно посмотрели на нее.

– Ну да, – подтвердила она, слегка удивившись тому, что к ее словам отнеслись с таким вниманием. – Он танцевал со мной на мотрамском балу. – Она оглядела подруг, словно оправдываясь: – Он пригласил меня из вежливости. В конце концов, мы соседи.

Гонория кивнула. Маркус правда хорошо танцевал. Во всяком случае, лучше, чем она сама, это уж точно. Ей никак не удавалось разобраться в хитросплетениях ритмических рисунков. Сара тысячу раз пыталась объяснить, чем вальс отличается от других танцев, но Гонория совершенно не улавливала разницы между трехдольным размером и всякими там двухдольными и четырехдольными.

– Не будем отчаиваться, – громко сказала миссис Ройл, прижав руку к сердцу. – Два джентльмена из четырех уже приняли приглашение, и я убеждена, что остальные ответят согласием завтра утром.

Однако чуть позже, перед отходом ко сну, когда Гонория собиралась подняться к себе в комнату, миссис Ройл отозвала ее в сторону и тихо спросила:

– Как вы думаете, лорд Чаттерис может изменить свое решение?

Гонория опустила глаза:

– Боюсь, что нет, мэм.

Миссис Ройл покачала головой и с досадой прищелкнула языком.

– Какая жалость! Он был бы украшением моего приема. Ну, ничего не поделаешь. Спокойной ночи, дорогая. Приятных сновидений.

В двадцати милях к северу Маркус, сидя в своем кабинете с бокалом горячего сидра, размышлял над письмом Гонории. Это послание чрезвычайно развеселило его, что, очевидно, и входило в ее намерения. Конечно, в первую очередь она стремилась удержать Маркуса от посещения приема миссис Ройл, но наверняка понимала, что рассмешит его.

Он перечитал письмо и вновь улыбнулся. Шедевр эпистолярного жанра. Только Гонория способна совместить приглашение с горячими мольбами ответить на него отказом.

Минувшим днем Маркус с удовольствием повидался с Гонорией. Они так давно не встречались. Случайные пересечения в Лондоне он в расчет не принимал. Суета светских салонов не выдерживала никакого сравнения с непринужденной атмосферой, царившей в семействе Смайт-Смитов в те времена, когда он был частым гостем в Уиппл-Хилле. В Лондоне Маркус либо отбивался от настырных мамаш (каждая из которых была твердо уверена, что именно ее дочь должна стать графиней Чаттерис), либо пытался присмотреть за Гонорией. Либо делал и то и другое одновременно.

Слава Богу, его хотя бы не заподозрили в том, что он сам имеет на нее виды. А могли бы. Он не только следил за ней, но и постоянно вмешивался в ее дела. Правда, весьма осторожно, но все-таки… В прошлом году он отвадил от нее четверых джентльменов – двое охотились за приданым, третий имел склонность к жестокости, а последний был просто напыщенным старым ослом. Очевидно, у Гонории достало бы здравого смысла, чтобы отказать последнему, но жестокий искусно маскировался, а охотники за приданым, по слухам, отличались незаурядным обаянием.