На этом он отворачивается и идет прочь, на ходу подзывает Джейдена и что-то обсуждает с ним.

– Почему он такой? – шепотом спрашивает у меня Дейзи.

Пожимаю плечами, я, как и Кейлин, сейчас способна думать только о сне, но тем не менее на автомате переставляю ноги, следуя за идущими впереди парнями.

По крайней мере мы не бежим.

– Наверное, таким и должен быть лидер, – предполагаю я. – Он принимает непростые решения, чтобы сохранить наши жизни.

Дейзи как-то странно на меня смотрит, словно не верит своим ушам. Смутившись, спрашиваю шепотом:

– Что?

– Что произошло в тоннелях? – Дейзи подходит ко мне вплотную, касаясь своим плечом моего.

– Что ты имеешь в виду? – недоуменно хмурю брови. Может мой мозг отключился и больше не способен воспринимать простые вопросы?

– Между вами что-то было? – выпаливает Дейзи, и я округляю глаза. Она тем временем продолжает, многозначительно поигрывая бровями. – Он держал тебя за руку, даже когда вы вышли из тоннеля.

Я сошла с ума? Или это произошло с Дейзи? Это просто нелепо, предполагать что-то подобное. Никогда бы не подумала, что подруга скажет мне такую чушь.

– Джейден тоже держал тебя за руку, – привожу решающий аргумент, и Дейзи закатывает глаза.

На этом разговор заканчивается.

Вскоре Джейден выводит нас к реке, о которой говорил еще в тоннелях, и мы плетемся вперед, продираясь вдоль берега, поросшего травой и редкими кустарниками, переставляя ноги как старые черепахи. Нет никаких разговоров о том, что надо бы пробежаться. Думаю, Эмерсон не заводит их по двум причинам.

Первая. Его за это побьют.

Вторая. Он сам смертельно устал.

Ближе к полудню, когда Эмерсон и Джейден решают, что мы удалились на достаточно безопасное расстояние от города, останавливаемся у небольшого скопления деревьев и прямо под ними падаем без сил. Если кто-то и назначает дежурного, я этого уже не слышу. Отключаюсь, как только закрываю глаза.

Усталый мозг подсовывает мне новую порцию кошмаров. На этот раз мне не снится мама. Вместо этого я брожу по темным тоннелям, а где-то поблизости раздается плотоядное рычание, от которого трясутся колени, по телу бегут мурашки, а внутренности сковывает вечная мерзлота.

Просыпаюсь ближе к вечеру и не сразу понимаю, где нахожусь. Все тело словно одеревенело от долгого нахождения в неудобной позе. С трудом сажусь и осматриваюсь, потирая глаза. Большинство из группы все еще спит, только Зак сидит, прислонившись спиной к дереву, и смотрит на спокойную водную гладь реки.

Поднимаюсь на ноги и отхожу чуть подальше от нашего импровизированного лагеря, чтобы сходить в туалет. Затем возвращаюсь, останавливаюсь рядом с Заком и несколько мгновений, которые кажутся бесконечно долгими и такими же бесконечно неловкими, колеблюсь, размышляя, сесть рядом или нет. Парень отрывает взгляд от реки и вопросительно смотрит на меня. Его темные волосы слегка растрепались, лицо не выражает никаких эмоций и кажется суровым, отчего я по какой-то неведомой причине чувствую себя виноватой, а серые глаза смотрят так пристально, что мне становится все более не по себе.

– Я могу сменить тебя, – наконец неуверенно предлагаю я, переминаясь с ноги на ногу. – Все равно больше не усну.

– Не надо, – спокойно отвечает он, по-прежнему не сводя с меня взгляда. – Я уже выспался.

Не знаю, как себя вести. Может, уйти и оставить его в покое? Но куда идти? Зак отворачивается, что вообще не способствует нахождению выхода из ситуации. Вздыхаю, решая, что налаживать общение с другими беглецами буду потом. Отхожу чуть в сторону и сажусь рядом, за соседним деревом. Насколько позволяет видимость, оглядываю свою одежду. Белые когда-то кроссовки выглядят так, словно никогда не были белыми, спортивные брюки слегка запылились, футболка чистая, благодаря тому, что все это время скрывалась под курткой, сама же куртка выглядит вполне сносно.