– Что случилось?

– Черный, Седой, он… – Михаил тяжело задышал, а потом провел ладонью по внезапно вспотевшему лицу.

– Да что такое? – Черный встревоженно ухватил Михаила за плечо, опасаясь, как бы тот в этаком состоянии не грохнулся на асфальт.

– Черный, он мне все рассказал, понимаешь? Ну, про себя. А потом сказал: «Сейчас – забудь, потом вспомнишь…» И я только что вспомнил. А с утра не помнил, понимаешь? Совсем не помнил. Хотя не пил ничего. Вообще не пил! И вчера не пил. А вспомнил только сейчас!

– Да что вспомнил-то? – машинально переспросил Черный, озираясь по сторонам. Сейчас его мысли были заняты другим. На той стороне улицы напротив сквера располагалось здание Министерства внутренних дел, и милиции поблизости было достаточно. А Мишка вел себя явно неадекватно. Так что первое, что надо было сделать, – это поскорее увести его отсюда, а уже потом разбираться, чего же он такое вспомнил. – Ладно, давай-ка к переходу.

– Да погоди ты! – взвился Михаил, вырываясь из рук Черного. – Ты послушай лучше! Понимаешь, Седой – он не человек…

– Привет, Седой!

– Привет, проходи. – Хозяин квартиры отодвинулся в сторону, освобождая вход.

– Ну как, накопал чего-нибудь? – поинтересовался Михаил, стягивая с плеч куртку.

– Не слишком, – отозвался тот, забрал куртку и повесил на вешалку в прихожей. После чего повернулся и толкнул дверь в комнату.

Стандартные малогабаритные квартиры имеют множество недостатков, но только одно достоинство – в них все близко. Один шаг – и ты уже в комнате, еще пара шагов – и вот уже кухня.

– Всегда хотел спросить, – начал Михаил, усаживаясь на тахту и оглядываясь по сторонам, – а зачем здесь столько зеркал?

– Да так, есть причина, – уклончиво усмехнулся Седой. – С чем пришел?

– Да дело одно. – Михаил солидно насупился. – Я про ту монету, ну, про которую просил тебя в компьютере покопаться, одному парню рассказал. Он ее как раз этим, как его… пантаклем и обозвал. Так вот, у него есть одна проблема. И он хочет насчет нее с тобой перетереть.

– Тетрадка? – спокойно спросил Седой.

Михаил вытаращил глаза:

– А ты откуда знаешь?

Седой не ответил, только задумчиво потер подбородок.

– Знаешь что, скажи ему, что мы готовы ему помочь.

– Кто «мы»?

Седой усмехнулся:

– Сейчас расскажу. Но прежде запомни: мы готовы ему помочь. Но взамен требуем абсолютного повиновения. Он должен нам полностью подчиниться. И делать только то, что мы ему скажем. Понятно?

– Ну да.

– Скажешь ему это от моего имени, – на первый взгляд несколько невпопад уточнил Седой. – Теперь насчет «мы». – Он замолчал и отвернулся. Миша еще некоторое время молча сидел на диване, ожидая продолжения, потом нетерпеливо спросил:

– Так что там насчет «мы»?

Седой развернулся к нему и уставился прямо в глаза взглядом, от которого у Мишки тут же взмок лоб и по спине побежали мурашки. А затем произнес спокойно и как-то обыденно:

– Дело в том, что мы — не люди.

Михаил замер. Несколько мгновений (или минут – ориентацию во времени он в этот момент потерял совершенно) Мишка сидел, ошарашенно пялясь на своего соседа. В то, что тот сказал правду, он поверил сразу. Окончательно и бесповоротно. Причем эта вера никак не была связана с логикой. Скорее с ощущениями. Ну не мог человек так смотреть. И так говорить. И вообще, от всей вроде как давно знакомой фигуры Седого в этот момент ощутимо повеяло абсолютной чуждостью. Чем-то совершенно нечеловеческим. Это длилось, длилось, длилось… а затем прошло. Так же внезапно, как накатило. Вроде как Седой предъявил нечто, некое удостоверение