– Тогда всё ясно. – сказал Середа. – То-то мне всё время казалось, что я разгуливаю по звездолёту – ну, как в том эпизоде с экскурсией, помните? И коридоры, и переходная секция с трапами на верхний и нижний уровни…

– А в особенности рубка управления. – Юрка-Кащей кивнул, соглашаясь со словами товарища. – Это там, где будет диспетчерская станции. А кресла-ложементы – так прямо из фильма позаимствовали и туда впихнули!

Шарль посмотрел на них с недоумением, потом звучно хлопнул себя по лбу и выстрелил фразу, явственно ругательную.

– Бордэль де мэрд! А я-то угадывать, что есть это! А это ваше кино, про школьники, которые летят к звёзды! «Москва – Кассиопея», уи? Я смотрелль его Париж, в перевод на наш язык, мы с отцом ходильь…

– Не стоило бы так выражаться, особенно при нашей спутнице. – Дима сделал вид, что недовольно нахмурился, он немного понимал экспансивную лексику обитателей прекрасной Франции. – Шарль в ответ обозначил в сторону Лиды-«Юльки» полупоклон, вероятно, выражающий раскаяние. Девочка сдержанно кивнула в ответ, и француз виновато развёл руками – «мол, не хотел, само вырвалось, простите…»

– Об интерьерах спрашивают все, кто приходят сюда впервые. – снова заговорил Геннадий Борисович. – По мне, так ничего удивительного в этом нет, отделку можно выбрать любую, было бы желание. Куда занимательнее сам макет, внутри которого вы только что побывали – это настоящее инженерное чудо, подобного ему нет нигде в мире.

Ребята, закинув голову, рассматривали здание, из которого только что вышли. Плоская бетонная коробка в десять этажей; одна стена сплошняком застеклена, как у московских высоток на проспекте Калинина, другая – глухая, серая, и к ней словно прислонен громадный металлический бублик. Сейчас этот бублик неторопливо вращался, оглашая окрестности металлическим скрипом.

– Кстати, секции вращающейся части макета, включая коридоры, каюты и служебные помещения, изготавливали на том же предприятии, где производят и элементы настоящей станции, которым придётся совсем скоро отправиться в космос. Сейчас секции начиняют необходимым оборудованием, прокладывают коммуникации, испытывают на герметичность. И как только будет сдан в эксплуатацию новый, большой «космический батут» – начнётся выведение их на орбиту, уже не низкую, как предыдущие корабли и грузовые контейнеры, а сразу на геостационарную. Первые сегменты, оснащенные двигателями корректировки, солнечными батареями и системами жизнеобеспечения, станут зародышем будущей станции, там будут жить монтажники и инженеры, осуществляющие сборку.

Середа кашлянул.

– У тебя какой-то вопрос?

– Да. Нам сказали, что запуск грузов для станции будет выполняться с применением второго «космического батута», приёмного. Но ведь…

– …но ведь сначала надо замкнуть «бублик» станции, и только потом монтировать на его внутренней окружности установку? Да, всё правильно, поэтому первые запуски будут осуществляться в прежнем, одностороннем режиме. Это несколько сложнее, есть риск сильно промахнуться так сильно, что космические буксиры, уже знакомые вам «крабы» не смогут своим ходом долететь до грузов. Поэтому первые контейнеры, которые мы забросим на геостационар, будут оснащены собственными двигателями, позволяющими менять орбиту в довольно широких пределах. Особенно это относится к так называемым «орбитальным автобусам» – небольшим пассажирским кораблям, с помощью которых на станцию будут переправлять людей. Кстати, после стыковки и «автобусы», и оболочки грузовых контейнеров будут использованы при строительстве станции, они заранее проектируются с учётом такой возможности.