Теперь – Мира. Я хотел поговорить с ней по дороге до дома, постараться внушить, что рассказывать о происшествии не стоит никому от слова совсем и, прежде всего, маме. И тут меня ждал сюрприз: «Я всё понимаю…. – сказала она, подняв на меня свои чудные зарёванные глаза. – У нас папа служил в милиции, майором, особо опасных бандитов ловил. Его недавно убили, а нам с мамой потом эту квартиру дали…»

О как! Я пробормотал что-то сочувственное, а сам стал лихорадочно прикидывать, чем это может обернуться лично для меня. Запросто ведь может оказаться, что «наезд» на Миру – вовсе не выходка оборзевших подонков, как я считал раньше, а их подписали, чтобы свести счёты с семьёй насолившего кому-то из серьёзных уголовников сотруднику? Если так, то девочка по-прежнему в опасности – так просто подобные люди от своих замыслов не отказываются. Может, и правда стоило положить тех двоих – просто чтобы их неведомые «боссы» решили, что девчонку плотно опекают коллеги погибшего отца, и оставили её в покое? Вот уж действительно: знать бы, где соломки подстелить!

Н-да, дела… Одно хорошо: учится Мира не в нашей школе, да и во дворе пока никого не знает, а значит, здесь серьёзных утечек информации быть не должно. А вот матери она всё расскажет, проси-не проси. А та наверняка захочет поблагодарить за спасение дочери, и хорошо, если только меня – а вдруг и моих родителей тоже? Придётся объясняться. Лучше будет даже самому спровоцировать объяснение – прямо сейчас, по горячим следам. Довести девочку до двери, сдать с рук на руки, а на неизбежный вопрос: «что с вами стряслось?» рассказать… хотя бы часть правды. Что решил проводить Миру, что шли мимо гаражей, и тут те двое с ножами. Труба? Она попалась под руку случайно, стояла возле стенки гаража, а что Мира не заметила, как я её подобрал – так перепугана была, неудивительно… Что труба была залита свинцом и вообще тщательно изготовлена для этой схватки, Мира не знает и знать не может. Как я прятал нож в промоине, не видела, потому как была занята, рыдала – так что объяснение может и прокатить. Но тут возможны варианты: скажем, в виде сослуживцев отца, которым мать девочки решит рассказать о происшествии. Откуда мне знать – а вдруг они перебрались с прежнего места жительства, чтобы оказаться подальше от недругов погибшего майора, и как раз на подобный случай имеются договоренности? Но в любом случае, вдова милицейского опера должна понимать некоторые вещи, непонятные обычным перепуганным мамашам, и на определённое понимание с её стороны я рассчитывать, пожалуй, могу. Во всяком случае, что бы и кому она не рассказала – можно надеяться, что она хотя бы задумается, чтобы не подставить спасителя дочери.

…И всё равно, влип ты Лёха Монахов по самое не балуйся. Вот уж действительно: ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным. Зато – каким огненным взглядом одарила меня на прощанье, закрывая за мной дверь, черноглазая девочка Мира!

Только придя домой, поужинав и растянувшись на кровати, я вдруг зашёлся нервным хихиканьем. Получается, что я уверенной поступью шагаю по накатанной колее попаданца! Вот и маньяка изничтожил… ну хорошо, пусть не маньяка, пусть не совсем изничтожил, но факт-то имел место?

Но Высоцкого я перепевать не буду, не дождётесь! Он тут и сам неплохо справляется.

Коридор – на самом деле, облицованная дюралевыми панелями труба с плоским полом – слегка изгибалась вверх, словно она была частью гигантского, поставленного на ребро колеса. Справа и слева труба тянулась шагов на двадцать, и Дима Ветров прикинул, что если подняться к самому её концу, перекрытому заглушкой-люком с жёлто-коричневыми полосами и броской надписью «аварийная переборка», сделанной на русском и английском языках – то стоять придётся, словно на горке, держась за выступающие из стен поручни. Нечто подобное можно увидеть в замечательном американском фильме "Космическая одиссея 2001 года", когда в кадре появляются внутренности кольцевых вращающихся отсеков космолёта "Дискавери". Дима как раз недавно пересматривал этот фильм – в Артеке, во время "космической смены", вместе со своими подопечными из шестого отряда. Сейчас четверо из них стояли рядом и впитывали каждое слово "экскурсовода".