Затем Энрики осторожно потрогал ладошкой зеркало и при этом не ощутил холода стекла.

– Эта краска такая, зеркальная, – пояснил Микас, – она долговечна, легко моется, безопасна для здоровья, и забавно кругом видеть себя. У нас этой краской все коридоры покрашены.

Вдруг потолок лифта засиял голубоватым цветом. Энрики удивлённо глянул в верх, а потом на своего спутника.

– Всё, выходим, – улыбнулся Микас, – это нас так лифт предупредил, что нам надо готовиться к выходу.

В это время лифт остановился, вновь бесшумно открыв двери. Микас вышел первым, потянув за собой удивлённо смотрящего по сторонам друга.

Коридор, куда они вышли, был так же зеркальным, как и лифт. Но в отличие от лифта, на его зеркальных стенах было изображено звёздное небо.

– Вот и моя квартира, – подойдя к одной из дверей, сказал Микас, – запоминай.

– Зачем? Я ведь с тобой.

– А вдруг одному придётся приходить. Я тебя сейчас познакомлю с нашим скутц-нобэром. И ты сможешь, как мой друг, сам приходить к нам.

– А что это такое скутц-нобэр?

– Это… – Микас задумался. – Ну это электронный сторож, типа вашего домофона или видеофона, только более совершенный. С ним можно при необходимости общаться.

Микас подошёл к двери и провёл в воздухе ладошкой у её центра.

– Это – Энрики, мой друг, – проговорил он, глядя на дверь.

Потом он взмахом руки подозвал ближе к себе нового друга, предложив ему сделать тоже.

Энрики помахал ладошкой в воздухе, разглядывая дверь, на которую так сосредоточенно смотрел его новый друг.

– Принято, – прозвучал приятный голос, – мальчик Энрики – новый друг Микаса. Я тебя теперь знаю. Приходи, когда надо, или сообщай: Ю-8, М-5, 0-12-5. Не вижу твоего нобэра. Ты его потерял?

– Нет-нет! – поспешил ответить Микас. – Все в порядке. Он у меня.

– Понятно, – прозвучал тот же голос.

Двери квартиры тут же плавно отворились.

Мальчики вошли в прихожую, которая была тоже зеркальной. Но в отличие от общего коридора, на зеркальных стенах квартиры были нарисованы вьющиеся, цветущие лианы.

Микас схватил залюбовавшегося Энрики за руку и втащил в одну из комнат, и очень вовремя. В прихожей, где они только что были, что-то легонько стукнуло.

– Отец проснулся, – шепнул Микас, – давай быстрее.

Микас нырнул в стену, видимо, служащую шкафом-купе, и вытащил оттуда какие-то крошечные одёжки.

– Одевайся, – бросил он на ходу, – быстрее, что стоишь. Свои одежды можешь оставить на себе, сверху надевай. А вот обувь не годится, снимай.

– А что надевать? – недоумённо спросил Энрики.

– Тебе что, не нравится? Но это самый современный фасон, – Микас вопросительно глянул на друга.

– Фасон? Может быть, – согласился Энрики, вертя в своих руках кукольный башмачок, – а вот размеры…

– Размеры? – переспросил Микас. – Какие размеры, мы же не на стройке. Ах, да, я всё понял! – воскликнул он. – Как я сразу не догадался. Бери и надевай всё как есть. Эти с первого взгляда микротуфли будут тебе впору. И костюм, размером на младенца будет как раз. Надевай.

Энрики вздохнул, и, взяв брюки размером с ползунки, стал натягивать на себя.

– Действительно хорошо, – повертевшись перед зеркалом, согласился он.

Затем он так же быстро надел нечто похожее на рубашку и сверху накинул курточку, похожую на ветровку. Сняв свои потёртые кроссовки, Энрики обул крошечные туфельки, которые действительно оказались впору, при этом сохранив уникальный фасон.

Микас быстро задвинул кроссовки Энрики под кресло, и в следующую секунду в комнату вошёл высоченный атлет в лёгких шортах и плетёных сандалиях.

– С добрым утром, сын. О, ты не один, я звонил тебе на нобэр, ты не отвечал. Хотя я знаю, что ты не спишь.