Джоанна

– Повторить, – крикнула Барбара, жестом подзывая бармена, чтобы тот подал нам новые коктейли. – Так и что на этот раз натворил твой папаша?

Мой рассеянный взгляд скользнул по лицу подруги.

– Как всегда, обесценивание моих стараний и игнорирование моего существования.

– Можно больше конкретики?

– Я не хочу говорить об этом, – отмахнулась я.

Барная стойка, за которой мы сидели, была в форме буквы «о». В центре располагался большой бар, и несколько барменов.

Этот клуб был одним из самых модных в районе Верхнего Ист-Сайда. На входе строгий фейсконтроль, однако, сюда могли попасть люди различных социальных групп. Помещение клуба совмещало в себе две зоны. На первом этаже располагался танцпол и бар. Второй этаж был спроектирован в виде огромного балкона, огибающего все помещение по кругу. На втором этаже располагались столики с диванчиками. Вот только он был для вип-персон.

Мы с подругой входили в негласный список «элиты Нью-Йорка», но обеим больше нравилось наслаждаться музыкой и обществом на первом этаже. Все кто собирался выше, были напыщенными индюками, с палкой в заднице, которая не давала им возможности нормально разговаривать с людьми, чей социальный статус был хоть немного ниже.

– Почему ты не хочешь рассказывать об отце? Ты не доверяешь мне?

Официант поставил перед нами по новой порции коктейля и лучезарно улыбнулся обеим.

– Он опять сказал что-то не то или снова поставил Конрада выше? – В ее голосе сквозил сильный интерес, такой, который заставлял ее идти напролом, словно упрямый баран.

– Барби! – воскликнула я, злобно сверкнув глазами.

Подруга возмущенно вскинула брови и даже приоткрыла рот, сделав вдох так яростно, что казалось, от переизбытка кислорода у нее закружится голова.

– Не смей называть меня так!

– Я не хочу говорить об этом, понимаешь? Мне нужно провести вечер, не вспоминая об отце, работе или даже Конраде.

– Прости, – сказала она, откидывая светлые пряди волос от лица, – возможно я немного надавила.

Светлые волосы, голубые глаза, миниатюрность и нежные черты лица в своей комбинации делали ее похожей на куклу Барби. Именно поэтому она так ощетинилась от простого прозвища. Одноименная кукла считалась глупым куском пластика и синтетических волос, таких сравнений Барбара не хотела. Она была слишком эмоциональна, драматична, любопытна и в какой-то степени наивна, но никак не глупа.

– Да, как стотонный танк.

Чтобы спрятать улыбку я обхватила губами трубочку и стала потягивать из стакана свой клубничный мохито.

Третья порция. Нужно завязывать.

– Лучше быть танком, чем велосипедом, – бросила она, дернув плечиком. Лямка ее синего платья, немного съехала в сторону, но она быстро ее поправила.

Барбара держала маленький бутик на Манхэттене и сама создавала одежду. Она вкладывала душу в это дело, однако мировой известности, о которой она мечтала, пока не случилось.

Мне так сильно нравились ее творения, что даже сейчас я была одета в платье придуманное Барбарой: черное и возмутительно короткое, как сказала бы моя бабушка.

– Думаю, нужно еще выпить.

С приближением ночи в помещении становилось все больше посетителей, музыка играла громче, а воздух ощущался горячее.

Я заправила выбившуюся прядь волос за ухо и улыбнулась подмигнувшему мне бармену.

– Знаешь, больше в моей жизни не будет места всем этим бесполезным стенаниям. Я перестану отдавать всю себя работе и буду наслаждаться каждой секундой этой жизни.

– Это правильно.

– И прямо сейчас я хочу двух вещей: выпить, и найти какого-нибудь симпатичного парня, чтобы потанцевать.