Пока наши путники шепотом переговаривались меж собой, хозяйка дома подошла к ним довольно близко.

– О, лучезарная Нифтида, – высокопарно заговорил демон. – О, несравненная дочь великого Тутмоса. Даже Бастет и Шесемтет могли бы позавидовать твоей красоте и грации. Твои движения сравнятся лишь с движениями черной нубийской пантеры, а очи твои подобны драгоценным смарагдам[13], сияющим в короне солнцеликого Ра.

– Благодарю тебя, Кафавр. Я рада, что ты и Фрасий посетили меня в этот вечер, – чарующим низким голосом ответила Нефтида, взмахнув черными бархатными ресницами. – Занимайте свои почетные места в партере. Скоро начнется представление.

Хозяйка развернулась и, играя бедрами, удалилась от наших героев. Когда она повернулась прекрасной спиной, то Виктор и Владимир смогли хорошенечко рассмотреть ее выпуклые, торчащие, совершенные по форме ягодицы, ниже которых шли длинные и стройные ноги египетской красавицы.

– Ого! – присвистнул Виктор. – А хороша же задница у этой плутовки.

– Не стану спорить, – прошептал в ответ Владимир.

Они проследили за ней взглядами. Хозяйка удалилась в сторону небольшого мраморного постамента, закрытого со всех сторон легким драпированным пологом. На постаменте находился почетный трон. Но, справедливости ради, это был вовсе не трон, а скорее почетное ложе, застеленной шкурами молодых гепардов. Здесь же были разбросаны расшитые бисером шелковые подушки и тюфяки. Рядом с ложем находились обнаженные чернокожие юноши – рослые и атлетически сложенные нубийцы с опахалами в руках. Когда глаза Владимира освоились в темноте, он увидел совершенно странное обстоятельство: все четверо слуг оказались полными евнухами. И это обстоятельство настолько бросалось в глаза, что Владимир оторопел от изумления.

– Да, не удивляйся, mon amie, они полные кастраты. И мочатся только через тонкие медные трубочки.

– За что их так? – бледнея от отвращения, спросил Владимир.

– О, древние египтяне – известные затейники по части членовредительства. У многих рабынь здесь произведена операция по полному удалению клитора. А у мужчин отсечено под корень все мужское хозяйство.

– Но зачем? – не унимался Владимир.

– Ты думаешь, откуда пошла практика оскопления пленников и евнухов в сералях? Именно от древних египтян. Эти извращенные кровосмесители оказались самыми главными кощунниками, развратниками и жестокими членовредителями. Их жестокость и похоть не знает границ. А культ воздержания иногда доходит до таких экстатических форм, которые не снились ни одному европейцу или мусульманину. Кстати сказать, эти рослые нубийцы, служащие у Нефтиды стражниками, довольно часто и наперебой удовлетворяют ее похоть. Часами…

– Но как?

– В основном с помощью дилдо. У этой необузданной пантеры есть целая коллекция из рукотворных фаллосов. Знаешь ли, это – очень удобно, когда в тебя не входит живой пенис.

– Это почему? – хмыкнул Владимир.

– Меньше риска для нежелательной беременности и венерических болезней. Эта красотка очень печется о собственном здоровье.

– Ну, хорошо. А как же удовлетворяются ее кастраты? Как они сами?

– Сами? – хмыкнул демон. – Сами с усами. Семя их, навек запертое в теле с помощью изуверской операции, уже не может быть излито ни в одно земное женское лоно. Рано или поздно оно усыхает, становясь ядом, отравляющим их голодную африканскую плоть. Да, это высший мазохизм, возведенный в экзальтированный абсолют. Они даже бросают жребий друг перед другом, на каждую ночь с этой развратницей. О, Махнев, под крышей этого дома иногда творятся такие развратные оргии, которые тебе и не снились. А сама Нефтида, допущенная к таинствам скопческого культа, со всем пылом южного сладострастия допускает такие эксперименты с плотью своих рабов, что даже у меня, демона прелюбодеяния, иногда волосы становятся дыбом.