А девчонка научилась его ставить за считанные дни. Да настолько мощный, что я так и не смог его пробить.

Вспомнил, как она пришла ко мне в камеру. Как дрочила мне, доводя до безумия. До сладкого кайфа. Черт. Я никогда в жизни не кончал настолько сильно, с таким наслаждением. Буквально сходя с ума от наслаждения.

Все эти картинки вихрем пронесли перед мысленным взором, и тут же потонули под очередной волной похоти. Животные инстинкты обострились. Затуманили разум окончательно.

Последняя моя связная мысль, что все казалось, бы повторяется. И в то же время, что— то не так.

Впился бешенным взглядом в девушку. Прожигая до костей, до самого сердца, до души.

Ее снова привели ко мне, но уже под конвоем. Втолкнули в камеру. Оставили наедине со мной.

Девчонка замерла у двери, прижалась к ней спиной, словно хотела мимикрировать под серые стены.

Уставилась на меня своими огромными фиолетовыми глазищами, с длинными черными пушистыми ресницами. Невольно облизнула пухлые чувствительные губки, а у меня тут же сперло в груди. Свело судорогой внутренности. Жар взрывной волной хлынул в пах, член затвердел еще больше. Как же я жаждал почувствовать ее блятские губки. Не важно где. На губах, на груди, на животе, но больше всего на члене. Мне до звона в ушах, до боли в яйцах хотелось ощутить ее влажный рот собственным членом. Меня скрутило дикое безумное желание оттрахать девку в рот. Оттрахать ее до искр из глаз, до звона в ушах. Грязно. Пошло. По— варварски. И спустить распирающую яйца сперму в ее влажный ротик. Чтобы она проглотила все до последней капли.

Дикая безумная жажда даже затмила разум. В тот момент, мне стало плевать на ее предательство, плевать на все. В том числе и на ее жизнь.

Одурманенный похотью разум забил на все. В том числе и на что, что это может стоить ей жизни.

Моя сперма токсична для человека. Без подготовки, это отрава и яд, от которого девушка бы просто сгорела до тла.

Ворвался в ее сознание, почувствовал боль и отчаяние. Страх. Ярость. Страдание.

То, что произошло дальше…

Мразин решил ее изнасиловать. А я не мог даже пошевелить пальцем. Рвался к ней, хотел помочь, и не мог.

Привязанный, метался по медицинскому столу, не в силах освободиться. Ублюдки нашли надежный способ блокировать магию архонов. Они нашли препарат, способный полностью нас обездвижить.

Я пытался вырваться, взывал к внутреннему зверю, который никак не реагировал.

А Вера сумела вырваться из хватки Мразина, сначала что— то всадила ему в глаз, потом зарезала откуда— то взявшимся ножом.

Скинула с себя тело Стасика, и заметалась по лаборатории. Взглянула на меня своим пронзительным фиолетовым взглядом.

И, судя по всему, приняла решение.

Осторожно подошла ко мне, коснулась лба окровавленной рукой.

– Прости! – прошептала. – Мне очень жаль, но другого выбора нет.

От нее фонило кровью и болью, страхом и ужасом, почти помешательством.

Девушка обыскала карманы охранника, улыбнулась, найдя ключ. Щелкнули замки на моих руках и ногах. Затем, вложила в мою руку нож.

Снова прошептала прости, и подбежав к двери, закричала, заколотила по ней маленькими кулачками.

Она орала и звала на помощь. А я просто офигел от шока, и неожиданности. Одурманенное препаратами и транквилизаторами тело, не сразу среагировало на команды мозга. Драгоценное время утекло, и когда я, зарычав, кинулся на девушку, в камеру уже ворвалась ворвалась охрана.

Увидев картину маслом, вернее кровью, стража кинулась ко мне, с дубинками наперевес, а девушка, воспользовавшись хаосом, незаметно выскользнула за порог, и сбежала. Оставив меня на растерзание озверевшим охранникам.