И не, потому что был ярым холостяком. Он просто не мог жениться на ней. Не хотел того же что произошло с его родителями. Об этом знал только шаман. Его мать тоже была богиней, пришедшей с какого-то параллельного мира Ротанга. И после их соития в брачную ночь, вскоре зачала. Мать Далариана обладала другими способностями и через девять дней родила его. А после, как человек умерла, и исчезла, став цветком – Гродаей. Так и появилось это чудо на Ротанге. Отец не выдержал такого горя и нарочито искал смерти в боях с вогринийцами, где быстро и нашёл её. Эта семейная драма засела в сердце Далариана полубога – получеловека острой занозой. Страх, что не выдержит и убьёт зеркальную деву, грыз изнутри. А брак с ней пугал. Он не понимал, что их ждёт, когда она узнает о нём правду. Какое дитя родится и родится ли? Сколько сам проживёт, и какие силы ещё могут открыться и в нём. А то, что они есть, не сомневался, так именно эти силы бушевали в нём, искали выход, и выходили не контролируемым гневом и деспотичностью. Далариан видел во снах, как летает, другие миры, не понимая, как они случатся в его жизни. Видел множество людей: не вогринийцев, а других – иных в странных одеяниях, на повозках без годарбаков. И многое другое, что, будто разрывало его сознание. Он не желал втягивать это кроткое прекрасное дитя в то, чего ещё и сам не понимал. А шаман только отнекивался. Как и несколько дней назад.

– Она моя судьба?

– Не могу дать тебе такой ответ. Далия – богиня. Ты – полубог. Возможно, а может, и нет. Может, её судьба в смерти от твоей плотской любви.

– Что же мне делать?! – Далариан в сердцах ударил кулаком по столу, где задребезжали куча склянок.

Шаман пожал широкими плечами, острыми, как пики, тряхнул серебристыми густыми волосами и отвернулся.

– На всё воля Морага. А ты своим гневом не разрушай мой дом.

– Как всегда, – пробурчал Далариан. – Никаких ответов. Ещё… гродая начала сильнее цвести. Как будто рада зеркальной деве.

– Может и рада. А может… уже ждёт на том свете.

– И почему она внезапно расцвела на ровном месте в моей спальне? Это богиня её вызвала?

– Нет. Это ты вызвал бурное цветение гродаи в своей спальне.

– Как?

– Скорее всего, ты сильно возжелал богиню, и это чувство дало выход твоей силы в комнате в виде гродаи.

– Что за бред? Я что цветочная фея?! Я – мужчина, воин, повелитель Амарии!

Шаман снова пожал плечами.

– Это всё так, однако…

– Ладно. – Махнул рукой в перстнях. – Тебя слушать себе дороже. Прощай. Я отвезу её обратно.

– На всё воля Морага.

Далариан фыркнул и вышел из бамбукового дома шамана, находящегося за его замком в долине водопадов.

Шаман, стоял в дверях, смотря ему в след. А вокруг по лутки двери неожиданно разветвилась гродая и расцвела.

Он поднял седую голову, вдохнул пряный аромат, и уголки его морщинистого рта чуть приподнялись.

– Тебя ещё столько всего ждёт впереди. И только вы сами должны решить её судьбу. А какова она даже мне неизвестно.

Небольшой отряд сопровождал повелителя и его прекрасную невольницу к зеркалу переговоров. Амарийцы молча наблюдали за ним, не понимая, зачем он туда едет, если всегда к зеркалу они шли только раз в год. Мораг освящало их оранжевыми лучами, преломляясь в золотой броне воинов, создавая зеркальные блики.

Далия с тоской выглядывала из паланкина, любуясь статью повелителя: крепкой спиной, мягкими волосами, лежащими локонами на широких плечах, сильными руками, сжимающими кожаные поводья годарбака. Такого же гордого, как и наездник.

«Почему он хочет избавиться от меня? Ведь желает же, значит, может взять в жёны и всё бы у нас сложилось. О Мораг! И… как там брат? Наверное, весь Ротанг перевернул в поисках меня. Он всегда относился ко мне снисходительно как к малому дитя. Хотя… по сути, я такая и есть: наивная, слабая, влюбчивая. Как можно было влюбиться в первого же мужчину не из нашего Зазеркалья? Ещё и глупая. Но… Далариан так красив, силён, горд. Даже то, как он держит голову, уже выдаёт в нём особу королевских кровей. Мой брат – король Зазеркалья – Бог. А Далариан – повелитель Амарии. И… если я не ошибаюсь, в нём тоже есть какая-то не человеческая сила. Его глаза иногда сияют как у нас. Однако… почему же я тогда такая слабая? И часто лью слёзы. Ах, как глупо. Где же моя сила?»