Никто и никогда не делал для меня ничего подобного. Этот ужин, украшенная к нашему приходу веранда, песни и свежее сочное мясо - я вдруг поняла, что Эмир и без моих объяснений все знал и сейчас красиво прощался со мной.

- Тебе нравится? - спросил турок, когда музыканты ушли, а официант закончил сервировать свое коронное блюдо.

Вместо ответа я кивнула и придвинулась ближе, чтобы поцеловать его.

- Спасибо, это было чудесное представление.

- Я рад, что ты довольна.

Я рад, что ты довольна… - повторила я про себя и прикусила губу. В ответ на эти слова там, внизу, что-то вспыхнуло и томление разлилось по телу, требуя отдаться на милость победителя.

Эмир взял в руки приборы, отрезал кусок и протянул мне. Восхитительный кебаб обжег губы и кончик языка.

- Чок татлы! - выдала я и мой турок рассмеялся.

- Чок леззетли, джаным. Татлы - это когда сладко.

Ужин закончился слишком быстро.

Теплая турецкая ночь укрыла нас прохладой и вино, которым я позволила себя угостить, почему-то добавило грусти в мое настроение.

- Чок гюзельсин, джаным… (Ты очень красивая, дорогая - прим. Автора) - сказал Эмир и поцеловал меня, увлекая за собой.

Незаметно оживленный проспект сменился темным узким переулком с выкрашенной красной краской дверью с большой металлической ручкой- колотушкой в центре, за которой оказался уютный маленький холл семейной гостиницы.

Эмир плотнее перехватил меня за талию, словно боясь, что убегу, и провел по коридору вверх и направо, к грубой деревянной двери. Повернул ключ и отступил, давая мне право выбора.

Я заглянула в номер.

Окна были зашторены и только два ночника у изголовья кровати бросали блики на куполообразный потолок и обшитые песчаником стены. Если бы девчонки сейчас увидели меня, то лопнули от смеха - интерьер комнаты почти полностью повторял антураж дворца времен Сулеймана Великолепного.

Сводчатые потолки, пять окон-бойниц в ряд и поверх деревянной постели, занимавшей все небольшое пространство номера, пестрое покрывало с ворохом подушек.

Комната стоила того, чтобы ее сфотографировать, и я полезла в сумочку за телефоном. Переступила порог, заглянула в одно из окон и только потом услышала, как Эмир шагнул следом и плотно прикрыл за собой дверь.

Я обернулась.

Турок стоял у входа, закрывая собой весь проем. Сосредоточенный и молчаливый. И смотрел на меня.

Молча, выжидая. И только грудь медленно поднималась и опускалась от его дыхания.

Я представила, как делаю шаг навстречу и сильные руки Эмира сминают меня, в полных страсти и желания объятиях. Как мы падаем на кровать и он, получив наконец свободу действий, срывает одежду, нетерпеливо ощупывая мое податливое от желания тело.

Как умело оказывается у меня между ног, целует грудь и живот, пока его пальцы справляются с ремнем на джинсах. Как он приподнимает меня и… интересно, а турки делают куни?

От фантазий закружилась голова и я поняла, что хочу Эмира. Хочу прямо здесь и сейчас отдаться ему и почувствовать себя самой любимой и желанной женщиной на свете.

Наверное, он все понял по глазам, потому что в одно касание смел меня с места, подняв на руки словно пушинку. И, когда ноги инстинктивно обвили его торс, накрыл жадными губами мой рот.

Сильные пальцы до боли впились в обнаженную кожу бедер, прижимая меня еще ближе, чтобы дать в полной мере насладиться ощущением силы его эрекции.

Даже через плотную и грубую ткань джинс.

Эмир сделал шаг и пальцы правой руки сместились ближе к трусикам. И, хотя он еще не успел коснуться меня там, от предвкушения я застонала ему в рот, и тут же с рычанием была покусана.