– Привет, па, – радостно поздоровался он.

– Здорово, дружок. Где тебя носило? – раздраженно осведомился отец.

– Нужно было закончить работу. Гарри не хотел возвращаться в понедельник.

– Ладно, сверхурочные нам не помешают.

– Я получил еще одну работу, – важно сообщил Тим, беря у отца кружку и осушая залпом. – Ух, здорово! Можно мне еще кружечку, па?

– Подожди минутку. Какую такую работу?

– А, это! Соседка хочет, чтобы я подстриг у нее лужайку завтра. Соседка миссис, у которой мы работали сегодня.

Керли Кэмбелл захихикал.

– А ты спросил, где надо подстригать, Тим? Внутри или снаружи?

– Заткнись, Керли, болван несчастный, – раздраженно проворчал Рон. – Ты же знаешь, Тим не понимает такого рода шуток!

– Лужайка у нее совсем заросла, надо подстричь, – объяснил Тим.

– Ты взялся сделать это, Тим? – спросил Рон.

– Да, завтра утром. Она обещала заплатить, и я подумал, ты не будешь против.

Рон цинично взглянул на изысканно-красивое лицо сына. Если дамочка имеет какие-то виды на Тима, то через пять минут общения с ним ее планы пойдут прахом. Ничто не остужало пыл женщин быстрее, чем открытие, что Тим слабоумный, а если даже это их не останавливало, они скоро убеждались в бесполезности любых попыток соблазнить Тима, поскольку малый понятия не имел, что делать с женщинами и чего они от него хотят. Рон научил сына спасаться бегством, как только женщина приходит в излишне возбужденное состояние или пытается с ним заигрывать. Тим легко поддавался внушению и в силу своей впечатлительности боялся всего, чего его учили бояться.

– Можно мне еще пива, па? – снова спросил Тим.

– Ладно, сынок. Пойди попроси у Флори еще кружку. Полагаю, ты ее заслужил.

Керли Кэмбелл и Дейв О’Брайан проводили взглядом высокую стройную фигуру, скрывшуюся под аркой.

– Я тебя уже двадцать лет знаю, Рон, – сказал Керли, – а все не могу понять, в кого Тим такой красавчик.

Рон ухмыльнулся.

– Сам не знаю, дружище. Видать, он пошел в какого-то далекого предка, о котором мы слыхом не слыхивали.

Отец и сын Мелвиллы покинули «Сисайд» незадолго до девяти и скорым шагом прошли мимо стадиона «Куджи овал» к ряду ярко освещенных молочных баров, увеселительных заведений и винных магазинов в дальнем конце пляжного парка. Срезая путь с Арден-стрит на Серф-стрит, Рон быстро провел сына мимо них, чтобы вожделение, неизменно появлявшееся во взглядах торчащих там уличных девок и проституток при виде Тима, не успело разгореться в полную силу.

Дом Мелвиллов стоял на Серф-стрит, но не в шикарном квартале на вершине холма, где жил известный жокей Нобби Кларк. Они поднялись по невероятно крутому склону легко, ни один из них даже не запыхался, поскольку оба были строительными рабочими и находились в великолепной физической форме. На полпути вниз по другому склону, в лощине между дорогим кварталом и следующим горбом дороги на Ковелли, они свернули в боковую калитку, ведущую на участок с самым заурядным кирпичным дуплексом.

Женская половина семьи уже давно поужинала, но, когда Рон и Тим вошли в заднюю дверь, Эсме Мелвилл вышла из гостиной и встретила их на кухне.

– Ваш ужин пришел в негодность, – сообщила она без особого возмущения.

– Да брось, Эс, ты всегда так говоришь, – ухмыльнулся Рон, садясь за кухонный стол. – Что у нас сегодня?

– Можно подумать, тебе не все равно, когда ты наберешься пива, – едко заметила Эсме. – Сегодня пятница, балбес! Что ты всегда ешь по пятницам? У меня рыба с жареной картошкой от Даго, как обычно.

– Ой, отлично! Рыба с жареной картошкой! – просияв, воскликнул Тим. – Здорово, мам! Я люблю рыбу с жареной картошкой!