Он подошел вплотную, его голос стал еще ниже, интимнее…

- Вы же не Бог… Если бы то, что я желаю так просто было бы исполнить, не нужно было бы загадывать.

- Да, я не Бог, но могу многое. Только скажи…

Зачем он говорил все это? Зачем был таким… милым?

Я посмотрела ему в глаза и поняла, что делать этого не следовало.

Его глаза были слишком близко. И губы. И он… он хотел меня поцеловать. Я почувствовала, как дико забилось сердце, как стало тяжело и жарко внизу живота, и еще, влажно там, в том самом месте. И я… Я тоже хотела, чтобы он меня поцеловал.

И я хотела поцеловать его.

Очень.

Так сильно…

Неожиданно он сделал шаг назад, допил залпом шампанское, поставил фужер на стол. А потом сказал как-то очень буднично, словно не было между нами напряжения в миллион вольт.

- Ты… голодная, наверное. Поешь. Все очень вкусно. Готовил мой повар. Он настоящий профи.

- Спасибо.

Я поежилась, садясь на стул, который он выдвинул для меня.

- Что с тобой? Дрожишь? Тебя знобит? Нужно было сразу вести тебя в парную, греться.

В парную? Он, что, собрался меня… в бане?

- Глупая, в бане этим не занимаются. Я хотел попарить тебя, чтобы ты не заболела после нашей гонки по льду.

- По льду?

- Ну да, мы с тобой сейчас на острове. Одни. Вокруг ни души.

Зачем он это сказал? Странно, что мне теперь совсем не было страшно.

- Так, вот что… Станислава. Ты перекуси чем-то легким, потому что иначе в парной тебе может стать плохо. И… пока шампанского больше не пей.

- Я и не собиралась. И вообще, я не очень хочу есть. И я… не замерзла. Мне не надо ни в какую баню.

- Боишься, что ли? Думаешь, я голых девчонок не видел?

- Думаю, что видели слишком много и часто. И я не боюсь. Просто…

- Никогда в бане не была?

- Не была. И я не очень хорошо переношу жару.

- Ну, думаю, как-нибудь мы эту твою проблему решим, Станислава.

- Стася.

Он удивленно посмотрел на меня, а я снова залилась краской.

- Можно просто Стася.

- Хорошо. Стася. Хотя Станислава мне больше нравится.

Он снова улыбнулся, а меня опять словно жаром опалило. Мне необходимо было отвлечься.

- Вы… вам что-то положить? Салат?

- Вообще-то это я должен за тобой ухаживать. Я хозяин.

Это точно. Он теперь мой хозяин. Я и забыла.

- Я не в том смысле, Станислава… Я хозяин дома, ты у меня в гостях. Что ты хочешь? Вот очень вкусный салат с креветками, авокадо и печеным перцем. Еще теплый. Есть «Цезарь».

- А что-то попроще? Оливье?

- Ты любишь оливье?

- Люблю. И селедку под шубой. Раньше мама всегда…

Я осеклась. Не нужно было вспоминать. Я старалась не делать этого. Потому, что было очень больно.

Мама и папа всегда готовили вместе. Папа помогал, а мама, смеясь говорила, что он только мешает, то режет слишком крупно, то наоборот… То не на той стороне терки натер свеклу… Но ругалась она беззлобно, шутя, смеясь, счастливая оттого, что он рядом.

- Станислава?

- Можно «Цезарь»?

- Конечно.

Он положил мне ложку салата, придвинул блюдо с овощами, налил морс.

- Все-таки в парную тебе нужно обязательно, так что… И да, извини, что я в коридоре сорвался. Меня, в общем-то, не должно волновать зачем тебе деньги. Можешь отдать их этому придурку, дело твое.

- Я не обещала деньги никакому придурку. И вообще… Мне не могут звонить придурки. Я с такими не общаюсь.

- Ну, возможно, он на самом деле слишком умный. Предложить девушке продать невинность, чтобы покрыть свои долги – очень умно.

- Я не понимаю, о чем вы. Где мой телефон?

Он достал телефон из кармана и положил передо мной. Потом налил себе морс, выпил залпом и быстро вышел из комнаты.

Я разблокировала экран и поняла, почему мой Дед Мороз так взбесился.