— Нормально, — вру. Хотя после падения в снег, мне действительно стало в разы лучше. Больше тело не пылало и не жаждало прикосновений, а мысли прояснились.

— Может останешься?

— Ты дура, а? — я не выдерживаю.

Слишком сильно я зла. Слишком сильно я ненавижу этого человека в данный момент своей жизни. До красной пелены перед глазами.

— Катюша, ты чего? — девушка действительно ошарашена. Потому я никогда в жизни её не оскорбляла.

— А того. Как тебе, нравится с моим парнем за моей спиной тр*хатся?

Лера отступает назад, когда я пальцем тыкаю ей в грудь.

— Нравится, да? Судя по звукам, ты явно была довольна. А теперь послушай меня, милая, — схватила её за ткань шифоновой блузки и притянула за грудки к себе, хорошенько встряхнув. — Никогда в жизни больше не смей ко мне приближаться, разговаривать со мной или даже смотреть в мою сторону. Даже имя моё забудь, слышишь? — встряхиваю её так сильно, что у неё мотнулась голова. — Для тебя больше не существует Ефимовой Кати. Как и тебя для меня. Не. Существует, — говорю каждое слово по слогам, пытаясь донести до неё свои слова.
Лера начинает плакать. Но мне плевать. Я настолько сильно разочаровалась в этом человеке, что она мне стала омерзительна. Брезгливо оттолкнула её от себя и вышла за ворота дома.

— Катя, — жалобный крик в спину.

9. Глава 8

Екатерина                                                                         

Не оборачиваюсь. С прямой спиной иду вдоль обочины, натянув по дороге куртку и шапку.

— Катя, — вновь голос приближается. Оборачиваюсь и вижу, что в мою сторону движется ещё и Серёжа, оставляя позади Леру, которая спотыкаясь и обхватив себя за плечи, семенит в мою сторону.

А вот это уже плохо. Очень плохо. Снова срываюсь на бег. Кругом темно, ни людей, ни фонарей, ни машин. Только тускло подсвечивают дорогу окна домов.

Страх леденит душу. И от этого я бегу быстрее. Даже не обращаю внимания на то, что ноги утопают в снегу. На то, что подвёрнутая нога ноет. Главное убежать. Спрятаться где-нибудь.

Бегу изо всех сил. Не вижу ничего, а в ушах только гул и громкий стук собственного сердца. Неожиданно меня кто-то толкает в спину. В этот раз я падаю, больно ударившись ладонями и клацнув челюстью, чуть не прикусив язык.

Меня резко разворачивают, и мои ноги зажимают. Серёжа, злой и тяжело дышащий, уселся на моих ногах чуть выше колен и, яростно сверкая глазами, обманчиво мягко спросил:

— Куда же ты побежала, заяц?

— Домой, — выплевываю слова ему в лицо, извиваясь всем телом, как змея.

— Бегом до дома добраться решила? — скалится и склоняется ко мне ближе.

Шутить изволит.

— Тебе какая разница, Серёжа? Слезь с меня, мне больно, — пытаюсь спихнуть его с себя.

— Ты моя девушка, — проводит рукой по моему лицу. — Я имею права знать куда ты собираешься. И каким способом собираешься добираться.

Молчу. Закрываю глаза, чтобы не видеть его лица.

— Вернись в дом, Катя. Не глупи.

— Сейчас приедет такси, и я поеду домой, — упрямо говорю я, смотря на него исподлобья.

 Я не хочу здесь больше оставаться. И тебя видеть не хочу.

— Что-то случилось? Зайка, — последнее слово он говорит с нажимом, гипнотизируя меня взглядом.

— Случилось! Много чего случилось, Серёжа. И я не хочу даже это обсуждать!

— Серёжа, — слышу голос Леры.

— Уйди сейчас, — рявкнул парень, не сводя с моего лица взгляда.

— Мне холодно, Серёжа. Отпусти меня, пожалуйста. Я не хочу заболеть.

Серёжа не двигается. Щурится. Запускает руку под расстёгнутую куртку и сжимает ладонью грудь.

— Послушай, та хрень, которую вы мне дали уже выветрилась.