Она припарковалась в сторонке и выбрала молодого латиноамериканца в наколенниках, опустившегося на землю перед жемчужно-серым «кадиллаком» 1960 года со съемной крышей, полностью восстановленным и слегка тюнингованным; парень натирал корпус гелеобразным воском с помощью электрополировщика. Когда подошла Джейн, он выключил инструмент и поднялся на ноги.

Мужчины в других отсеках оставили работу и уставились на Джейн – отчасти из-за ее внешности, но главным образом потому, что она явно была нездешней, а появление чужаков нередко предшествовало неприятностям.

Парень, полировавший «кадиллак», коротко стриженный и с усами а-ля Сапата[11], носил рабочие ботинки, джинсы и майку; лицо было бесстрастным, как поверхность бетонного блока. На мускулистых руках красовались татуировки, явно не тюремные, судя по сюжетам и стилю. На тыльной стороне правой ладони была изображена стая ангелов, летевших к бицепсам, чтобы собраться вокруг Пресвятой Девы с Младенцем, окруженных лучами. Великолепный тигр взбирался, глядя назад, по левой руке, и хотя он не обнажал клыки, в золотистых глазах читалось предостережение.

– Милая машинка, – сказала Джейн, показывая на «кадиллак». Парень ничего не ответил. – Это колеса «Дайтон» с проволочными спицами? А радиальные покрышки похожи на диагональные, которые были в то время.

Его карие глаза с едва заметными желтыми полосками только что были огнивом, готовым высечь искру. Но теперь они не угрожали вспышкой.

– Спортивные радиальные, «Кокер-эксельсиор», – сказал он.

– Это ваша машина?

– Я не угоняю машины.

– Я не это имела в виду.

– Глупо думать, что здесь можно чем-то поживиться.

– Я не торгую наркотиками. И не считаю, что каждый человек с мексиканскими корнями торгует ими.

Некоторое время он молча разглядывал ее глаза, тоже ставшие огнивом, потом кивнул в сторону машины:

– Да, она моя.

– Отличная работа.

Он ничего не сказал. Джейн посмотрела на других парней, которые сделали вид, что вернулись к работе, потом снова на владельца «кадиллака»:

– Меня загнали в угол. Я могу заплатить, чтобы выбраться на простор. Но мне нужна помощь.

Он выдержал ее взгляд.

– Что я чую?

– Вы чуете копа.

– Вы чокнутая, да?

Джейн понимала, что чистая ложь заставит его закрыться, а значит, нужно добавить немного правды.

– Я временно отстраненный от работы агент ФБР.

– Почему вас отстранили?

– Чтобы я им не мешала, чтобы устроить мне засаду, обвинить в преступлении, которого я не совершала.

– А вдруг кое-кто устраивает мне засаду прямо сейчас?

– С какой стати? Зачем стряпать липовые дела, чтобы заполнить тюрьмы, когда миллионы идиотов добровольно идут в камеру?

После очередной паузы с обменом взглядами он сказал:

– Я должен вас обыскать.

– Понимаю.

Парень повел ее в дальний темный угол, где начал с голеней и двинулся вверх по ногам, желая убедиться, что на теле нет проводов. Внутренняя поверхность бедер, ягодицы, поясница, спина – снизу вверх, область вокруг грудей… Сильные руки безжалостно обследовали ее, причем лицо его оставалось бесстрастным, а манеры – деловыми. Найдя пистолет, он приподнял куртку Джейн и обследовал наплечную оснастку и оружие, не доставая его из кобуры. Закончив, он отступил на шаг и спросил:

– Так в чем дело?

– Я дам вам пять сотен за номерные знаки от «кадиллака», а вы неделю не будете сообщать о похищении.

Он задумался.

– Тысячу.

Джейн заранее положила по пять сотенных купюр в оба передних кармана джинсов.

– Шестьсот.

– Тысячу.

– Семьсот.

– Тысячу.

– Вы берете меня за горло.

– Не я пришел к вам, а вы ко мне.

– Да, потому что вы не похожи на пирата. Восемьсот.