Только позже – не получив ни от кого ответа – она решает позвонить и Элисон, хотя тут вообще мало шансов на то, что она подойдет к телефону или хотя бы прослушает сообщение раньше следующей недели. Джоди изначально уверена, что звонить Элисон – дохлый номер, и, услышав ее голос, она поначалу думает, что ошиблась номером.

– Ты чудом меня поймала, – говорит подруга. – Я должна быть на работе, но сегодня как раз один из тех дней… Такая череда неудач, не буду рассказывать, все равно не поверишь. Когда я позвонила Джей-Би, сказать, что опоздаю, казалось, что небеса на землю обрушились. Это бред, потому что мы только в пять начинаем. Мужики совсем как дети. Выпендриваются, чтобы хоть как-то собственную значимость ощутить. Хорошо, что реальная власть у женщин, да? Ну вот, в выходные у меня двойные смены, а в понедельник я свободна. Может, пообедаем?

Обед в понедельник не решает насущную проблему Джоди, но она с радостью заносит его в ежедневник. Элисон – еще одна из ее странноватых подружек, не из колледжа или круга коллег, а такой же аутсайдер, как Ширли. Они познакомились на кулинарных курсах, на тех, где Джоди научилась чистить кальмаров и делать креветки-бабочки. Элисон готовить не умеет, но в тот момент у нее был такой период, что она решила попробовать. Джоди толком не знает, чем Элисон занимается, но предполагает, что в ее обязанности входит интимное общение с клиентами – хотя Элисон из «обслуживающего персонала», а не из «девушек». Она наверняка получает хорошие чаевые как официантка, но, скорее всего, этим не ограничивается – судя по тому, какие рестораны она выбирает и какое вино заказывает. Все это винтаж, который даже Джоди кажется дороговатым.

На следующий день, в субботу, клиентов у нее нет. Джоди заснула на рассвете после бессонной ночи и пролежала в постели дольше обычного. Теперь она возится с завтраком и газетой. Непонятно, почему она чувствует себя не пришей собаке хвост. Тодда обычно весь день нет дома, даже по субботам – с утра он на объекте, потом идет к парикмахеру, потом отвозит машину в мойку. Воскресенье же – другое дело, по воскресеньям они обычно не спеша съедают бранч, а потом долго гуляют с собакой по берегу, чего Джоди ждет всю неделю. Но завтра придется обойтись без этого.

В надежде, что кто-нибудь из подруг все же перезвонит, она включает телевизор и листает каналы, пока не натыкается на повтор «Сайнфелда»[4]. Она эту серию уже видела, но совершенно забыла. В последнее время у нее и с фильмами так же. Проходит год-другой, и у нее все равно что амнезия. На основании этого Джоди подозревает, что если бы ей пришлось заново проживать всю свою жизнь – все те же самые события в той же последовательности, – почти все они были бы для нее неожиданностью. Когда серия заканчивается и она видит финальную сцену как в первый раз, на Джоди обрушивается ощущение потери и сожаления.

Она пытается спастись от этого чувства в ванной, в ритуале погружения в обжигающую воду по самую шею. Она лежит в облаке пара, словно в горячем коконе, что, как и ощущение невесомости и тяжести (тело подвешено, но вода все равно давит на него), обычно тонизирует настолько хорошо, что может разогнать различные болезни. Пролежав в воде, пока кожа на кончиках пальцев не сморщилась и не побелела, Джоди тем не менее встает в паршивом настроении, чувствуя себя брошенной и уставшей. Она засыпает на диване и час спустя просыпается, продрогнув в мокром халате.