Когда карьера Фредди пошла в гору, он стал отдаляться от Мэри. Он поздно возвращался домой или не приходил вообще, и она начала подозревать, что у него завелся роман – но, учитывая обстоятельства, с другой женщиной. «Даже если я и не хотела этого признавать, я понимала, что что-то происходит, – говорит она. – Хотя я не знала точно, я решила поговорить с Фредди. Я сказала ему: „Что-то происходит, я чувствую себя камнем на твоей шее. Думаю, мне пора уйти“. Но он уверял, что ничего не случилось»[176].

Фредди, видимо, была нужна стабильность, которую давала ему Мэри. Спустя годы, как утверждает Лесли-Энн Джонс, Мэри стала «матриархом „семьи“ Фредди, в основном состоявшей из гей-окружения – его сотрудников и друзей»[177]. Фредди отчаянно боялся сообщать Мэри о своей гомосексуальности, так как не был уверен, как это скажется на их отношениях. Он старался не бывать дома, когда Мэри была там, и наоборот. Также он стремился избегать любой формы конфронтации.

«Я чувствовала, что что-то происходит и он ко мне охладел. Все говорило об этом. Мы уже не были так близки, как раньше»[178], – вспоминает она. Так больше не могло продолжаться, и однажды на кухне Фредди сказал, что хочет ей в чем-то признаться. Это откровение изменило их отношения навсегда. «Он сказал: „Мне кажется, я бисексуал“. Я сказала ему: „Мне кажется, ты гей“. Больше не было сказано ни слова, мы просто сидели, обнявшись. Я подумала, что это было очень смело с его стороны. Мне потребовалось время, чтобы все понять, из-за моей наивности»[179].

Этот разговор положил конец их отношениям, но не их дружбе. Напротив, она стала еще прочнее. Мэри выехала из их квартиры и нашла себе маленькое местечко неподалеку, так как Фредди хотел, чтобы она была рядом: «Я могла видеть квартиру Фредди из своей ванной», – вспоминает она[180]. В дальнейшем музыкальная издательская компания Фредди выкупит для нее недвижимость, чтобы они продолжали часто видеться.

Оглядываясь на их отношения, Мэри вспоминает, какое облегчение она почувствовала, когда Фредди наконец признался ей в своей бисексуальности: «Это было настоящее облегчение, услышать все от него самого. Два года из тех шести, что мы были вместе, я терзалась сомнениями, в чем же дело. Наконец я узнала, что не ошиблась. Для меня это было большим облегчением. Будто гора с плеч упала, и я была рада, что он нашел силы говорить честно и откровенно. После того разговора он сильно изменился. Он снова стал походить на того Фредди, которого я знала в ранние годы. Он снова был собой, расслабленным, счастливым. Видимо, что он не предполагал, что я поддержу его, узнав, что он гей, но я его поддержала. Ведь это часть его самого, и мне было приятно видеть Фредди в гармонии с самим собой. Это было не просто приятно, это было замечательно. Он был так счастлив. Было бы несправедливо отнимать у Фредди право быть самим собой»[181].

Журналист Дэвид Вигг неоднократно брал интервью у Фредди и сам был свидетелем дружбы между Фредди и Мэри: «Это были необыкновенные отношения, как между братом и сестрой, хотя они и начинались, как любовные. Единственным человеком, с которым ему было по-настоящему комфортно, была Мэри. Думаю, она действительно была любовью всей его жизни»[182].

Когда Фредди размышлял о своих отношениях с Мэри, он вторил словам Вигга: «Мы были близки, как никто другой, хоть и перестали жить вместе примерно через семь лет. Наши любовные отношения закончились слезами, но из них выросла глубокая связь, и этого у нас никто не отнимет. Это навсегда. Люди всегда спрашивают меня о сексуальности и всех этих штуках, с самого начала, но я просто не мог полюбить мужчину так, как я люблю Мэри»