- Конечно очень! – заявил хозяйским тоном Ярославцев. – У меня куча вопросов. Как сильно вы там гуляли, стоит ли мне ревновать. Да и вообще.

- Ревнуй, естественно. У нас все было просто чрезвычайно серьезно. Мы ходили за ручку, пару раз поцеловались и еще он тягал меня... в кино на фильмы про супергероев. В общем, это была любовь.

- Это ты сейчас точно про Моджеевского? – уточнил Дима.

- А есть сомнения?

- Да нет. Просто тогда понятно, почему он тебя лесом отправил. Надеюсь, по ночам о нем в подушку не вздыхаешь?

- Еще чего! Вообще-то это я его бросила!

- Молодец, – довольно констатировал благоверный и глянул на часы. – Черт! Кофе давай, а то опоздаю я с твоими заурядными воспоминаниями.

Юлька подхватилась со стула, крутанулась вокруг своей оси к кофемашине, и еще через пару минут перед Димкиным стулом оказалась чашка с ароматным напитком. Самого Ярославцева на месте уже не было. Ломанулся одеваться. Примерно одновременно с этим в своей комнате проснулся Царевич и огласил квартиру развеселым щебетом, сообщая, что хочет есть, на горшок и играть. Как Димка допивал свой кофе, Юлька уже не видела. Его ухода тоже не застала. Лишь услышала хлопок двери напоследок – поцеловать на прощанье ее и сына он не зашел. И это, наверное, не нравилось ей сильнее всего. То, что он к ней относится как к вещи в доме, вроде стиральной машины или пылесоса, плевать, она даже привыкла, что он такой и его не перекроишь под себя. А вот наплевательское отношение к Андрюшке – реально тревожило. Детей надо любить. Ее вот любили, обожали просто. И это всегда оставалось с ней.

Они с Димкой познакомились четыре с лишним года назад. В июне. Она очень точно помнила, что в июне, потому что приезжала на день рождения Лизы в Солнечногорск. И заодно у отца побыть. Она привыкла возвращаться в родной городок без опасений быть застигнутой врасплох в те моменты, которые должны были стать счастливыми. Она научилась контролировать все сферы своей жизни и не допускать эмоциональных вспышек, от которых могло бы стать слишком больно. Но и слишком хорошо – тоже. Вообще сильные чувства ей были в ту пору совершенно ни к чему и только мешали.

Июнь был жарким и душным. Солнце палило во всю силу, а проливные дожди, которыми оно сменялось, ни капельки не облегчали жизнь. И солнцу, и дождям было совершенно наплевать на то, что у нее куча работы, количество которой не менялось от ее географического местоположения, но менялось структурно.

Юльке повезло. Еще учась на пятом курсе, она прошла собеседование в международную аудиторскую компанию с одним из офисов в столичном городе и стажировалась там до самого окончания универа. А потом туда же пришла в качестве сотрудника безымянного низшего звена, принявшись карабкаться с первого дня работы в штате. Ее способности отмечало начальство, и ее тягу к саморазвитию поощряли. Ее дни были расписаны до минуты и включали непосредственную работу с частыми командировками иногда и заграницу, разнообразные курсы и тренинги, постоянные экзаменовки. И еще магазин, на который оставались лишь ночи. Вздыхать о Богдане Моджеевском в подушку? Когда?

Она даже в отпуске умудрилась взяться за немецкий язык, потому что ей прочили длительную командировку в берлинский офис компании. С поездкой впоследствии не срослось, зато немецкие винтажные аукционы были окучены. Отец лишь поджимал губы, наблюдая за тем, что из-под двери в ее комнату струится свет настольной лампы. Да по утрам незлобиво подтрунивал, что лучше б она с мужиками пропадала, чем с ноутбуком.